Ничего не было.
Ничего нет.
Ничего не будет.
Только это небо,
Вечерний свет,
Одинокий Будда.
И затылок - мальчишеский, стриженый,
с ложбинкой до позвонка...
Позади - рассвет.
Впереди - закат.
Ничего не будет, кроме безнадеги текучих дней,
Кроме этой жажды соленой в крови моей,
Кроме мимолетного искушенья, смешенья рас,
Кроме этих темных болотных тревожных глаз...
Три юаня с дырочкой брошу о камень - дзинь!
Гексограмму «Жертвенник» мне выдает И-Цзын.
Рвется ожерелье разменных моих монет.
О любви ни слова, к тому же ее и нет.
Нет в тебе, о Будда, а главное - нет во мне.
Бабочки пылают в вечернем твоем огне,
А моя стихия - губительная вода...
Ничего не будет - надолго и навсегда.
В Поднебесной осень, и нежность моя легка,
Желтою рекою плывет она в облака.
Одинокий Будда, нам не покорить Тибет.
Наслаждайся миром, в котором желаний нет...
(с) Мандала