- Я не пью. Я не пью. Я не пью, - медитировала я про себя, пока добиралась до ресторана, где собиралась поздравить любимого братца с днем рождения.
Тут вдруг я вспомнила про его жену, даму, к которой я стараюсь относиться как к слегка умалишенной, и приуныла. Последние несколько дней мое жалкое воображение было потрясено ее глубокомысленными заявлениями по поводу пирсинга пупка.
Моя пятнадцатилетняя племянница, Манюня, попросила разрешения проколоть себе пупок, на что злая мачеха с умным видом изрекла:
- Тебе нельзя! Ты родить потом не сможешь!
Манюня покосилась на ее беременный живот, пупок которого, прошу заметить, был проколот и, скрывшись в своей комнате, позвонила мне.
Узнав о такой особенности, я, стараясь не ржать, потому что воображение мне рисовало жуткие картины (например, как живот братовой благоверной во время родов вдруг лопается до самых щек), отправила Манюне в аську несколько ссылок, где вполне понятно было написано, что пирсинг никак не влияет на зачатие.
Через некоторое время Манюня снова позвонила, и шепотом, давясь от смеха, прошептала:
- Ле-е-елька, теперь она говорит, что я не родить не смогу, а вообще забеременеть! Что делать?
- Ты и так не забеременеешь, дорогая, потому что у тебя уже уши проколоты. Так что бояться нечего. А то, что мачеха твоя сейчас беременна – какое-то недоразумение.
Похихикав, я пообещала племяшке, что при случае поговорю с братом.
После этих воспоминаний мантры мои слегка видоизменились.
- Я не пью. И рядом с его женой не сажусь. Я не пью. И не буду ей говорить, чтобы она проколола язык, брови, нос и подбородок, и спасла человечество от рождения себе подобных. Я не пью…
Зайдя в зал ресторана, где собралось уже около десяти человек приглашенных на именины, я была встречена бурными аплодисментами. С этими людьми я встречаюсь раз в год, на дне рождения братца. Видимо, в прошлую нашу встречу я неплохо зажигала, раз мое появление вызвало такой бурный восторг.
Засмущавшись, я присела в глубоком реверансе, отгоняя воспоминания прошлого года. Теперь же я не пью, потому бояться нечего.
Подтянулось еще несколько человек, и брат, решив, что кворум есть, предложил начинать.
По сложившейся традиции, первый тост был за мной, как самой близкой родственницы среди присутствующих. Да и наученный опытом, братишка знал, что лучше заставить меня произнести поздравление трезвой, чем потом слушать некоторые интимные подробности из его детства.
Я, как всегда, была краткой, оставив эти подробности на сладкое, потому что все равно знала, что поздравления потом пойдут по кругу.
- С днем рождения! – и я подняла бокал с минералкой.
Два десятка пар глаз пялились на бокал в моей руке. За столом царила гнетущая тишина. Я растерянно молчала.
- Лелька, ты или это? – пробасил сидевший рядом со мной необъятный Санька Зиберт, с коим в свое время была выпита не одна цистерна пива.
- Не дожить мне до следующего дня рождения, - тоскливо протянул брат. – С самого начала все пошло не так. Лелька, ты не того? Не этого?
Он уставился на мой живот. В голове моей закрутились обрывки мантр. «Я не пью. Я не пью» Продолжение куда-то улетучилось, и я, не успев прикусить язык, брякнула:
- Совсем что ли? Подумай сам, как я могу быть того этого, если у меня проколоты уши и пупок?
Брат хрюкнул и спрятался за рюмкой. В глазах его жены блеснули зачатки разума. Судя по всему, она не поняла, о чем речь, но все-таки интуитивно догадалась, что намекают на нее.
Разозлившись на себя за несдержанность, я схватила рюмку с водкой, коротко отхепибёздала именинника, выхлебала водку и вручила ему большую корабельную рынду.
- И что мне с этим делать? – брат рассматривал колокол совсем ох*евшими глазами.
- Повесишь на кухне и будешь семейство на ужин созывать, епта, - я уселась на место и начала закусывать.
Потом, следуя очередности, встали поздравлять двоюродные братья-сестры. Хихикая, и пихая друг друга локтями, они так же коротко пожелали братцу здоровья, денег, детей здоровых и вывалили свои подарки. Я в очередной раз убедилась, что гены пальцем не раздавишь. Да и проведенные бок о бок детство и юность давали о себе знать.
- Я поняла ваш намек! – заголосил брат, разглядывая по очереди - белую капитанскую фуражку, деревянный штурвал с какими-то железными прибамбасами, необъятных размеров компас и коробку с паззлом из пяти тысяч фрагментов, являющий собой карту мира.
- Бинго! – заголосила я. – Ты угадал! Мы решили подарить тебе по частям яхту! К пенсии, как раз, соберешь недостающие запчасти. В ней мы тебя и похороним, - добавила я тише, чтобы не портить имениннику праздник.
Когда раздача подарков закончилась, брат подвел итог:
- Никогда тебе не подарят столько бесполезных вещей, как в день рождения. Выпьем, господа!
И тут на сцене появился он. Бритоголовый, шкафоподобный, в блестящем пиджаке. Ведущий праздничной программы, Роман. С того момента, как я увидела его, я впала в эстетический шок, не упуская его из вида. Распальцовка выдавала в нем бывшего братка, который потерпев фиаско в рэкетирском деле, ударился в религию культуру.
- Дамы и господа, рад приветствовать вас в нашем заведении! – пропыхтел он в микрофон и прошел в зал. – Я слышал, у нас тут справляют день рождения?
И он обвел тяжелым взглядом наш стол. Не выдержав напряжения, я подняла руки и гаркнула:
- Сдаемсу!
- Вы виновница торжества? – вкрадчиво поинтересовался он.
Я испуганно ткнула вилкой в сторону брата.
- Он! Это все он! Только не надо меня пытать!
Роман хрюкнул и направился к брату.
- Она врет! – истерично заголосил он. – И у нее телефон круче!
Жена его пробухтела что-то типа: «Опять цирк устраивают», но открыто выступить не пожелала.
Ведущий миролюбиво заметил, что он совсем даже не гопник, и предложил сыграть в игру «А кто из вас лучше всех знает именинника?». Вообще-то, игра называлась как-то проще, но я не расслышала точное название. Но в моем названии смысл полностью сохранен.
- Итак, кто знает ответ, тот поднимает руку, - объяснил Роман незамысловатые правила и задал первый вопрос, состроив загадочное лицо. – Кто мне назовет любимую песню именинника?
Братова благоверная, сидевшая до этого тихой квашней, встрепенулась и, перекрывая мое «Real To Real, I like to move it», заорала, подпрыгивая на месте:
- Depesh Mode!
- Хорошая песня, - поддакнул ведущий сочувственно. – Кажется, я слышал еще один вариант? Уважаемый именинник, чья версия верна?
- Вариантов было только два. Депеш Мод – неверный. И чей же вариант правильный? – ласково поинтересовался братец, всем своим видом сомневаясь в умственных способностях Романа.
- Правильный вариант озвучила девушка, сидящая напротив нашего дорогого именинника! От нашего заведения – приз! Экзотический коктейль! А теперь следующий вопрос!
- А сколько всего вопросов? – испуганно пискнула я, покосившись на бокал, с какими-то разноцветными слоями, соломинкой и зонтиком, который поднесла официантка.
- Хватит на всех, - задорно ответил ведущий. – Итак, любимый фильм всеми уважаемого именинника?
Я чуть припозднилась с ответом, потому что присосалась к халявному коктейлю.
- Ирония судьбы! – тут же поступил ответ от торжествующей супруги.
Я возмущенно выплюнула соломинку и стала обладательницей второго фирменного коктейля, назвав правильный фильм - «Белое солнце пустыни».
Супружница решила не сдаваться и вступила со мной в открытую конфронтацию. Публика наблюдала за битвой титанов, затаив дыхание, не забывая, при этом есть. И пить.
- Как называют именинника друзья?
- Лосеныш! – гаркнула соперница.
Обрадовало меня одно – не только я поперхнулась выпивкой. Со мной были солидарны, как минимум еще человек пять.
Брат отчего-то смутился, и стал делать вид, что он попал в нашу компанию совершенно случайно.
- Дорогой? – поразилась я. – В честь чего у тебя появилась такая милая кличка? Ветвистые рога? Большие яйца? Или сено, пересыпанное солью – твое любимое лакомство?
- Ну, а как, по-твоему, его называют? – удивленно поинтересовалась благоверная братишки.
- Скажите, как его зовут? – от возмущения я готова была забраться на свой стул с ногами. – Господа, как этот тип записан в ваших телефонах? Три, четыре!
Я начала размахивать зонтиком из коктейля.
- Ми-ха-лыч! Ми-ха-лыч! Ми-ха-лыч! – дружно начали скандировать гости.
- Спасибо, дорогие мои, за поддержку, - почти прослезилась я. – Только что мы разорили заведение на пару десятков фирменных коктейлей.
Поверженная противница приуныла. Михалыч, который Лосеныш, ну, и мой брат в одном лице, сжал кулак, поднял руку, согнутую в локте и всем своим видом как бы говорил: «Но пасаран!»
Последовала короткая серия из еще нескольких вопросов, все пространство передо мной было занято коктейлями. Наконец прозвучал последний вопрос. Я решила все-таки проиграть красиво, и приготовилась ответить неправильно.
- Господа! – веселился во всю ведущий. – Последний вопрос! Решающий! Тот, кто ответит правильно – будет считаться победителем! Независимо от количества набранных коктейлей. Какое белье предпочитает носить именинник?
Если бы женушка брата умела летать, она бы воспарила под потолок.
- Семейные трусы! – она почти брызгала слюной, видя себя бесспорной победительницей.
Роман выжидающе посмотрел на меня.
- Черные стринги с блестками, - лениво протянула я. – Он предпочитает натягивать их на плечи, чтобы ноги казались длиннее.
Кусая губы, ведущий воззрился на брата. Тот уже открыл рот, чтобы сделать выбор, когда в тишине раздался возмущенный возглас жены:
- Ты что? Мои стринги носишь? Шутка, - тут же пролепетала она, оправдываясь.
А я, знаете, даже немного зауважала ее. Если человек способен шутить, значит, не все еще потеряно.
Я признала себя побежденной и отправилась покурить.
А потом коктейли резко дали о себе знать. И ниже я могу привести только краткое содержание того вечера.
Я танцую медленный танец с Романом, которому, к сожалению, не удалось улизнуть от меня. Он восхищался мужеством именинника и вообще высокими отношениями внутри семьи.
- Пригласить на день рождения любовницу и жену! Это какой смелостью надо обладать!
- А кто у него любовница? – очень искренне недоумевала я.
- Бывшая жена? – поправился ведущий.
- Юлька? – я начала озираться.
Неужто она прикатила из далекого южного городка на именины бывшего мужа?
- Какая Юлька? – не понял Роман.
- Ну, бывшая жена…. Кажется, мы сейчас говорим о разном. Либо я утеряла нить беседы.
- Ты кем приходишься Михалычу? – прямо спросил Рома.
- Сестра я им. Родная. Просто мы не похожи. Потому что он мальчик, а я девочка.
Вопросов Роман больше не имел.
Именинника вызвали на сцену и, сунув в руки микрофон, заставили петь «Яблоки на снегу» Муромова. Муромов из него получился херовый, но всех присутствующих в ресторане порадовала пластика пьяного певца и подтанцовка в лице меня, Светки и Лёньки. Во время особого сложного па у меня отвалился каблук на сапоге, что не помешало мне довести партию Одетты до конца. Под аплодисменты мы все вместе изобразили умирающего лебедя.
Ведущим мне были выданы какие-то растоптанные тапки, в которых танцевать оказалось даже удобней. Но на обувь мне тогда не везло. Через некоторое время один из тапков был про*бан самым непонятным образом. Он был на ноге, когда я забиралась на шею стопятидесятикилограммовому Саньке Зиберту, для участия в конкурсе «Покажите песню». Песню «Я улетаю на большом воздушном шаре» мы изобразили так живописно, что ее угадали сразу. А когда я сползала по необъятной Санькиной спине, тапка на ноге уже не было.
Помнится, я сконфуженная, ушла курить, потому что престидижитатор, до этого выступавший на сцене, вдруг решил спуститься в зал. Когда он шел мимо меня, то радостно щерясь, вытащил у меня из уха монетку. Я схватила его за руку, и потребовала свое богатство обратно, заявив, что это все, что у меня отложено на черный день. Фокусник отказался, и швырнул монетку в небольшое ведерко, куда уже и так накидал их достаточно. Обобрал он почти каждого второго посетителя.
С криком:
- Грабь награбленное! – я попыталась выкрасть ведерко.
Закончился деньрожденческий банкет длинной цепочкой, возглавляемой именинником, направляющейся в сторону гардероба. Пьяные, и не очень, гости, медленно покидали зал под «I like to move it», дружно вскидывая руки вверх, когда брат орал:
- Муве-е-е-ед!
Как ни странно, но с похмелья я совсем не болела.