- Я почти научилась играть! – она стояла, пафосно прижимая гитару. – Послушай!
Света затренькала по струнам, извлекая из прекрасного инструмента жалобное позвякивание. Если бы у меня были такие ногти, я бы и номер телефона набрать не смог, а не то что зажимать струны.
- Ну как? Узнал? – она восторженно хлопала ресницами, видимо, находясь от себя в совершенной эйфории.
- Ну конечно, давай еще раз, я подпою. Поехали… Жи-ли у ба-бу-си, два ве-се-лых гу-ся. Эй, ну что ты остановилась? Там сейчас моя любимая часть будет.
Я прижал руки к груди и затянул фальцетом:
- Один серый, другой бе…
Между прочим, получать гитарой по морде, хоть и не с размаху – больно.
- Не обижайся детка, у меня просто нет слуха, так что же это было?
- Это «One» Металлика, неужели не узнал? – экзальтированное состояние моей пассии как рукой сняло.
- Ну, гитара это сложновато, солнце. Может тебе лучше на флейте играть?
- Разве на флейте легче?
- Ну, просто когда такая шикарная девочка будет держать у губ флейту, всем будет плевать, что за звуки она издает.
Я честно сказал комплимент. И чего она обиделась? Уходил я в самых расстроенных чувствах. Секса мне опять не видать. Да что за херь, живу как монах. Надо как-то исправлять ситуацию.
На следующий день при галстуке и с букетом я, лыбясь самой располагающей улыбкой, стоял у двери моей мучительницы.
- Прошу прощения, я был несносен!
- Угу, - она приняла букет, как полагается понюхала ничем не пахнущие розы. – Красивые.
- Я заслужил прощение?
Так лучше увлечь в спальню, целуя, или поднять на руки и отнести? Тяжелая, конечно, зараза, ну зато быстрее…
- Прощен! – она восторженно вертела в руках букет.
- Потрахаемся? – вырвалось. Ей-богу, вырвалось!
Получать букетом цветов по морде с размаху не больно, но довольно неприятно.
Ну вот, все пути отрезаны, все мосты сожжены, меня ждет одиночество и дрочка. Очень много дрочки… Нет, это не дело. Позвоню-ка я Маше. Маша человек свой. Сиськи у нее тоже свои. А жаль. Ну да что такое маленькая грудь для молодого человека, жаждущего простого, плоцкого удовольствия? Ни разу не минус.
- Маша? Это Йося… Да-да, художник. Ага… Ага… Ага... Угум… Ага… постой, извини что перебиваю, ага… Ну, может, встретимся и все при встрече обсудим? Ага… Ага… ну это, давай к вечеру, ага… позвоню. Все-все, до завтра.
Ууууууф… я и забыл, какая она болтушка. Но она назвала меня ХУДОЖНИКОМ. Звучит гордо для человека, малюющего пушистых шаблонных зверюшек для детских книжек.
И к тому же сегодня она свободна и я пойду к ней домой. В гости. Чаааааааай пить.
По дороге к Маше я купил пирожных «от Палыча». Всегда к месту. К тому же они ну оооочень вкусные. Сидя в маршрутке и морщась от очередного шедевра, льющегося из колонок, из серии «а голуби над зоной», я умял больше половины пирожных. Задумался. Ей-богу, задумался. Уже у подъезда я решил, что лучше придти без всего, чем с двумя пирожными на дне коробки.
- Йося! – ко мне летело нечто в светло-розовом. При крашенных рыжих волосах это смотрелось ужасно, но на что только не пойдет молодой человек, жаждущий…
- Фуффффф, Мафа, я это… - судорожно глотая остатки пирожного, я смотрелся наверняка глупо. Чувствовал я себя по крайней мере именно так.
- А я вот к чаю прикупила, - она продемонстрировала коробку. Пирожные «от Палыча», точно такие же, которые сейчас шкрябали мой пищевод.
- Ой, как хорошо, я их очень люблю! – я как можно незаметнее швырнул пустую коробку в кусты.
Поднимаясь в квартиру, Маша щебетала не переставая. Я кивал и подобострасно заглядывал в глаза. Последующий час я вел себя безукоризненно. Поддакивал, бросал томные взгляды и улыбался. Она была у меня буквально в руках: я поглаживал ей плечики и придвигался ближе. И тут дернул ее черт спросить про Свету. Откуда женщины всегда все знают о твоих отношениях? Причем даже больше, чем ты сам.
- Мы расстались. Даже не знаю. Рассердил ее чем-то. А ведь я ей и цветы дарил (целых 2 раза!), и ухаживал (провожал до подъезда, точно помню), и комплименты ей говорил. А она злилась. А я ведь мастер комплиментов!
Надо же было такое ляпнуть. Реакция у девушек тут просто сверхскоростная:
- Правда? А какой бы комплимент ты сказал мне?
Она игриво закусила губку и искоса взглянула на меня.
Я в панике скользнул по ней взглядом.
- Ну… у тебя грудь как айсберг.
- А?
- Лишь одна десятая на поверхности…
Ой, Йося, Йося. Язык тебе отрезать. Нет, ну как я мог ТАКОЕ сказать??? Надо думать, прежде чем выкладывать женщинам правду.
Когда до Маши дошел смысл моих слов, она стала похожей на редиску. Я впервые видел, чтобы человек так быстро и ярко краснел.
И вот, выставленный за дверь во второй раз за день, я, полный расстройства и пирожных (они были лучшим моментом за сегодняшний день) побрел в парк.
В парке в летнем кафе сидела Светка и посасывала коктейль. Посаааааасывала… Нет, так дальше продолжаться не может, меня замыкает!
- Привет! – я плюхнулся рядом.
- Привет, - она не то обрадовалась, не то испугалась. Хрен поймешь, что у них за эмоции под слоем пудры.
- Слушай, ты ведь моя девушка, так?
- Ну так…
- И мы вместе уже довольно давно.
- Давно.
- Я хочу тебя. Прямо сейчас.
Она поперхнулась своим коктейлем. Но тут же совладала с собой:
- И?
- Давай займемся сексом. Сейчас. И здесь.
- Ни за что!
- Тогда я буду просить громко. И если не дашь, начну дрочить прямо здесь.
- Да ты свихнулся!!!
- Да, детка, у меня всегда были мозги набекрень. Ну так что? – я засунул руку в штаны.
- Йося! Прекрати немедленно!
- Ну тогда ты просто посиди, а я посмотрю на тебя. Да, ооооооо, ммммм…
- Ты осел, Йося.
Она вскочила, швырнула в меня стаканчиком и сбежала. Я же опять проклинал себя, стирая остатки коктейля с лица.
- Плюс пицот, - раздалось рядом.
Продавщица коктейлей давилась смехом.
- Ловко вы ее, - она никак не могла остановиться.
А продавщица была ничего так. Наверняка студентка. Видимо подрабатывает летом. У нее были темные волосы, маленький носик и россыпь веснушек. Грудь у нее тоже была. И ее было заметно. Почти идеал, ептить.
- Девушка, а хотите я вам анекдот расскажу!
Дибил ты, Йося. Она и так смеется. Нашел чем разговор поддержать.
- Ну давай, только чур не баяны с башорга.
Ну все. Идеал.
- А выходите за меня замуж! – я картинно плюхнулся на колени.
Как был придурком, так им и помру.