****
Палач.
Палач предстал перед судом,
Он был в своей законной форме,
Колпак, рубаха и топор,
И эшафот в открытом поле.
Он был уже не палачом,
Хоть и топор в его руках.
Палач стоял перед судом,
Смотрели дело о грехах.
Судья сидел посередине,
Присяжных девять человек.
Виски и борода в седине,
Им было более ста лет.
Судья открыл большую книгу,
И стал читать, водя перстом.
То, что читал, довольно дико.
Палач согнулся калачом.
«Казнил сто сорок человек
Повесив на петле.
Еще сто тридцать человек
Сидели на коле.
Сто пятьдесят воров, убийц
Лишились головы
Четвертовал ты тридцать два
Растерзав на куски
Ты триста человек казнил
Оставив их в лесу.
Двоих младенцев ты убил,
Повесив на суку.
Семьсот пятьдесят четыре трупа,
Оправданы судом.
И лишь для одного хума,
Ты не был палачом.
Убитый человеком не был,
Он был дитя небес.
Его убил именно ты,
Тобой не властен бес
Его казнил ты по своей
Безумной воле рока
Казнил распятьем на кресте
Любимое дитя Бога.
Тебе он говорил не раз
Что он посланником от неба
Пришел спасти тебя и нас
И где для этого он не был.
Ты не послушал, ты казнил,
Убил распял и уничтожил,
С тех пор у мира нету сил,
Бороться нет, у тех кто пожил.
Мы приговор твой выносили
В течении и пятиста лет
И вместе все мы порешили
Что места для тебя здесь нет.
Казнен ты будешь на закате.
Распят ты будешь на кресте.
Но только взрослые и дети
Не будут плакать по тебе.»
Спустя пять суток крест готов.
Его казнимый сам строгал.
А под горой уже народ,
Пил, ел, играл и хохотал.
Вот час заката настает,
Палач веревки нарезает,
Он сам к кресту руки кладет
Он ноги, руку сам мотает.
Вот крест поставили в дыру.
Палач повис на всех веревках.
Никто не подошел к нему.
Никто в тот вечер не был в слёзах.
Задело солнце горизонт,
И тут увидели все чудо:
Тот, кто палачом тем был казнен
К нему сошел как ангел будто.
Руке веревки он рассек.
Другой он тело подхватил.
Одну он руку на плечо.
Другой глаза его прикрыл.
И с палачом своим он в ночь,
Исчез на солнца он закате.
Он улетел с убийцей прочь.
Убийцу он не виноватил.
Прошло уж больше тыщи лет.
О палаче давно забыли.
Но это время, там где свет
Его уже за все простили.
Убил он Бога не из злости
Убийство лишь работой было
Его сам Бог, к себе в гости
Давно на небо пригласил.