«А не пойти бы вам, Валентин Петрович, куда подальше со своими просьбами и указаниями…»
Я снял фирменную куртку с логотипом на спине: «ШАРАШКА», и с размаху кинул её в стену, представив, как эти буквы сейчас отвалятся и разобьются о пол, дав трещину всей этой чёртовой компании. Ударив кулаком по листку с заявлением об увольнении, лежащему на моём рабочем столе, я вышел из кабинета, с силой захлопнув за собой дверь.
Выйдя из здания, я пошёл к своему автомобилю, мысленно представляя, как за моей спиной рушится вся эта чёртова компания. Ведь без меня ей и дня не простоять, я самый ценный её сотрудник, ещё стоящий чуть ли не у истоков всей этой богадельни, по крайней мере, я так думаю.
Открыв водительскую дверь, я повернулся к зданию своей, когда-то любимой компании, на которую я проработал много лет. В моих глазах она горела синим пламенем: всё здание было объято огнём и люди, находящиеся в нём бились в окна с криками о помощи: «Помогите нам, Тимофей Николаевич! Куда же вы? Ведь мы без вас не выживем! Вернитесь, Тимофей Николаевич!»; большие буквы: «ШАРАШКА», украшавшие фасад здания, искривляясь и танцуя, словно черти на костре, плавились в огне…
Я сел за руль и, хрюкнув носом в обиде на весь окружающий мир, рванул свою тачку, мгновенно выжав из неё нужную мне скорость, и покатил по городу. Пока я ездил по городу, бесцельно, просто так, меня терзали разные мысли: о жизни моей, моей работе, о смысле всего происходящего в моей жизни.
«Учился, учился, всё вроде как надо, чего хотел, того добился, но какова награда? Надо же, в рифму стрельнул. Ну, выучился я, диплом, удостоверяющий моё образование, получил, вот только он не нужен мне. Хотел быть филологом, стал каким-то услужливым кабельщиком, которого заменить любое дурачьё сможет. А филологом работать… не смогу теперь я, по крайней мере, по причине материальной недостаточности подобного существования. Привык уже я к деньгам, не отвыкнуть, а здесь всё в порядке, но и терпеть уже этого не могу. Осточертело всё: это нудьё: «извините, сейчас мы всё исправим; я сам сейчас приеду и решу проблему; Валентин Петрович, да я знаю; ну Валентин Петрович, мне нужны эти выходные; с днём рождения, Валентин Петрович; отличный костюм, Валентин Петрович». А сказать-то хочется: «Да не идёт тебе этот костюм! Надевай комбинезон и херачь кабель протягивать! Ходишь тут, трясёшь штанами! Иди лучше потряси нервами, объясняя абоненту, что дело не в тебе, а в нём, что он тупой баран, с которого мы шерсть вяжем!»».
На приборной панели замигала лампочка, указывающая на то, что ваше топливо на исходе - покормите свой автомобиль, если не хотите кормить свои ноги.
Я подъехал к автозаправочной станции, хотел выйти, но к моей машине не торопясь подошёл молодой человек из обслуги. Вид у него был такой, будто на нём испытывали новое биологическое оружие: лицо бледно-зеленоватого цвета; глаза надутые и красные, будто, если сейчас не вылезут на лицо, то лопнут; под глазами толи черные, толи фиолетовые с желтизной мешки, как у огромной жабы. Я медленно и неуверенно наполовину опустил боковое стекло и протянул ему на встречу руку, с зажатой в ней пятисотрублёвой купюрой. Парень, переминаясь с ноги на ногу, неловко взял у меня деньги и слабым голосом спросил:
- Вам на все заправить?
- Нет, только на три сотни, - ответил я, глядя на его лицо.
Парень кое-как снял крышку с бензобака, воткнул пистолет и, медленно передвигая свои нижние конечности, потащился в сторону помещения АЗС и, неловко так споткнувшись, нога об ногу, упал, как есть лицом в асфальт, и вроде как не собирается подниматься. Из помещения АЗС, где обычно сидит кассир и ещё пара человек обслуги, вышли два крепких парня в фирменных комбинезонах. Один нагнувшись к парню, взял у него из руки денежную купюру, которую тому передал я, и, положив её себе в карман, взял за руки парня, а второй крепыш взял его за ноги. И они дружненько утащили его за угол помещения. Спустя какое-то время они оттуда вышли, потряхивая руками об комбинезоны, как будто разгрузили грузовичок с мешками. Из помещения АЗС выскочил молоденький парнишка в фирменном комбинезоне, как и у всей компании и, взяв деньги у одного из крепышей, того, что тащил парня за руки, рысью устремился ко мне.
- Вам на все заправить? – прозвучал тот же вопрос, что и пару минут назад, только более бодрый и энергичный.
- Нет, мне, пожалуйста, на три сотни… Постой, не убегай шустряк, а что это сейчас за драма развернулась передо мной? – недоумевая, вопросил я его, даже не поленившись опустить стекло пониже и высунуть голову из машины, чтоб по конкретнее расслышать ответ парнишки.
- Да я в принципе не в курсе, что здесь происходит, какое мне до этого дело? Я просто хочу заработать побольше денег, а парня этого не первым туда унесли, говорят вредная у нас работа, а мне что до этого… - и, улыбнувшись и помахивая денежной купюрой, убежал в помещение АЗС.
… я молод, энергичен, да и не задумываюсь о старости и уж тем более о здоровье нашего будущего поколения, да и мозгами меня никто не наградил, сейчас столько возможностей, столько работы, где голова совсем не нужна, и учиться для этого не обязательно, - додумал за парнишку я.
Уже отъезжая от этой АЗС, я посмотрел в боковое зеркало и увидел несколько комбинезоноподобных силуэтов, лежащих в разных позах за помещением автозаправки…
Я решительно ехал к себе на работу. Увиденное на АЗС меня поразило, было какое-то смешанное чувство отвращения и недоумения.
«Оказывается, вон как… Это ж как так? Разве бывает такое? Я думал, что это со мной всё так плохо. О, нет, нет, нет…»
Я подъехал к зданию нашей компании и побежал в кабинет, ни на кого не обращая внимания. Забежав в кабинет, я чуть не обмер: листка с заявлением на столе не было. На меня уставился один из наших сотрудников:
- Ты чего это, Тимоха?
- Да так, ничего, а что, здесь был кто-то?
- Ну, здесь всегда кто-то бывает, а что?
Я вышел из кабинета и пошёл в кабинет Валентина Петровича. Входя в его кабинет, я был решителен и твёрд в своём решении:
- Валентин Петрович, я не знаю, что вы обо мне думаете, но я передумал и хочу извиниться.
Он с удивлением уставился на меня:
- За что извиниться?
- Ну… вы не были в моём кабинете?
- Нет, а должен был?
- Нет. Я просто сорвался и кинул куртку на пол, а вы же не любите, когда логотип нашей компании на полу валяется…
- Да ладно, а чего сорвался-то? Может тебе выходной взять?
- Нет, мне не нужен выходной… Я так, всё думал, как нам привлечь больше сотрудников - компания растёт, нам нужно больше умных, энергичных и жизнерадостных молодых людей. Как думаете?
- Ну, нужно, конечно, а что, идеи есть?
- Вы же знаете, что превосходство одного познаётся в сравнении с другим. Ну, вот я и подумал, давайте снимем познавательный ролик на эту тему. Молодёжи что нужно в наше время? Денег больше, но здоровье-то важнее, а в молодости кто о нём думает…
Выйдя из кабинета своего главного начальника, я был доволен и даже чуток горд. Теперь у меня не было ни единой негативной мысли в сторону этого человека. Ведь на его плечах такая большая компания, не каждому дано быть на его месте, но и не каждый сможет на его месте устоять. При этом всём не я так важен и незаменим, таких как я – целая компания, а он один и он даёт нам возможность зарабатывать на то, чтоб мы жили, как хотели и не подвергали всевозможным рискам своё здоровье.
Я вошёл в кабинет, являющийся не только моим рабочим местом, но и ещё нескольких сотрудников нашей компании. Слегка прибрал своё рабочий стол и, выходя из кабинета, подмигнул тому сотруднику, который был здесь, когда я залетел сюда, после поездки по городу:
- Спасибо, Андрей!
Он наградил меня непонимающим взглядом, и я вышел.
Забравшись в свою машину, я её завёл и хотел уже ехать, как на лобовое стекло плавно опустился какой-то бумажный листок. Я вылез из машины и взял его:
«Странно, я думал, это Андрей его убрал…»
Бумажный листок, который я поднял с лобового стекла, оказался моим заявлением на увольнение. Сев в машину, я смял листок и кинул его в бардачок. Я посмотрел на здание нашей компании: внутри было людно и всё жило; большие буквы, украшающие фасад здания нашей компании сияли и играли бликами, отражая солнечный свет. Я закрыл глаза, улыбнулся и полной грудью вдохнул воздуха. Жизнь прекрасна… прекрасно всё… всё, составляющее нашу жизнь – прекрасно.
«Это моя работа…»