На uCrazy 15 лет 2 месяца
Дыхание Иссык-Куля
Еще много интересной информации об этом замечательном озере!
продолжение этого поста)
Дыхание Иссык-Куля
Ночью в уютной каютке «Шторма» как в гамаке. «Шторм» покачивается на волне, ласково касаясь бортом своего нового товарища — морского научно-исследовательского судна «Гидрометеоролог». Недавно спустили его со стапелей Азовской верфи, но он уже успел совершить нелегкое путешествие. Около восьми месяцев плыл «Гидрометеоролог» по морям и рекам, катился по суше, карабкался через горы к Иссык-Кулю. И вот теперь, прописавшись в Чолпон-Ате, солнечном порту Иссык-Куля, корабль все еще хранил память о льдах Арктики — царапины на бортах, примятые шпангоуты и стрингера.
Вчера на «Шторм» зашла молодая женщина с копной каштановых волос и такого же цвета загаром на тугих щеках. Мы сидели на палубе, и Надя Шиндина, жена капитана Владимира Шиндина, бывшая швея, а теперь матрос-моторист, рассказывала мне, как они добирались на борту «Гидрометеоролога» с Азовского моря на Иссык-Куль.
— Первое крещение приняли на Онеге, — вспоминала Надя. — Шторм восемь баллов, все озеро в банках, кругом острова. Но ни разу не сели на мель... В Карском море ветер погнал на караван льды. Путь расчищал атомный ледокол «Ленин», но поля сходились и борта корабля аж гудели от ударов льдин...
В Омске, на речном вокзале, «Гидрометеоролог» ждал перегрузки на баржу. Из Челябинска прибыла специальная электротележка о 96 колесах. На тележку поставили кильблоки, изготовленные в Омске, на эту «подушку» уложили корабль, а затем сию диковинную комбинацию с помощью стотонных кранов опустили на баржу. Так и плыли по Иртышу до Семипалатинска. В Семипалатинске уже лежал снег. Тележку с кораблем запрягли тремя мощными «Ураганами», и двинулся необычный кортеж через города и веси — по лесам, степям и горам. Города проходили ночами, ждали, когда уйдут с линий троллейбусы, когда поднимут и отключат провода. Последние километры шли через горы. Свирепо рыча, «Ураганы» брали перевал, с которого открылся долгожданный Иссык-Куль... Я выхожу из каюты и по трапу поднимаюсь на палубу. Над Иссык-Кулем мерцают низкие звезды. Чистый лунный серп высвечивает снежные горные цепи у горизонта. Огромное озеро словно в беспокойном полусне ворочается под одеялом ночи.
Спускаюсь на берег и иду к водомерному посту. В темной глубине блиндажа белеет ватман, на котором чертят свои «иероглифы» самописцы. Каждый год они подают одну тревожную весть: уровень озера понизился еще на 5—7 сантиметров.
Мне вспоминается первая поездка на Иссык-Куль. Было это десять лет назад. Я был заворожен голубизной озера и горным хороводом вокруг него, видел, как в озере ловили гигантских форелей. О том, что эта жемчужина Тянь-Шаня сжимается, узнал, когда добирался в Чолпон-Ату на «Академике Берге», единственном в то время научном суденышке на Иссык-Куле. «Берг» плавал по заданиям биостанции, но в тот день проводил батометрическую съемку. Научные сотрудники биостанции с тревогой сообщили тогда, что многолетние наблюдения говорят: озеро сжимается, как шагреневая кожа...
«Академик Берг» и теперь здесь. Я вижу в бухте его темный силуэт. Но с тех пор, как на берегу появилась Чолпон-Атинская гидрометеостанция, гидрологические работы принял на себя «Шторм». У него 12 исследовательских точек, где он постоянно ведет наблюдения. Характер течений определяют с помощью «почты», способом, идущим из глубокой древности. Только вместо бутылок «Шторм» развозит по озеру карточки в полиэтилене.
Конечно, катер вынослив и трудолюбив, но, созданный отнюдь не для решения научных проблем, он мало приспособлен для работы в этом горном море. Бесхитростные приборы, ручные лебедки позволяют проникать в толщу воды не более чем на 200 метров. А ведь глубины Иссык-Куля уходят за шестисотметровые отметки. Гигантский объем водной массы — 1740 кубических километров, сильные течения, сложнейшая термика, а вкупе — кажущийся непостижимым процесс усыхания озера в течение вот уже полутора столетий — все это давно требует особых методов в изучении Иссык-Куля.
Потому-то и прибыл сюда «Гидрометеоролог» (Сейчас это судно, флагман иссык-кульской научно-исследовательской флотилии, носит другое имя. На его борту написано: «Имени XVII партсъезда Киргизии». Повторный спуск на воду после ремонта в порту Рыбачье (долгая дорога не прошла бесследно) состоялся в дни работы съезда.). Четыре лаборатории корабля позволяют ученым вести научные работы комплексным методом. Раньше, например, нельзя было проводить оперативный анализ воды — биогенные элементы требуют исследований в кратчайшие сроки. Сейчас эта операция особенно важна: положение на озере таково, что надо возможно быстрее установить, как изменение водного баланса влияет на состав воды самого прозрачного бессточного озера в мире.
Впервые за всю историю исследований на Иссык-Куле организм озера будет подвергнут точной инструментальной диагностике.
Сообщения ученых и путешественников о том, что уровень Иссык-Куля понижается, начали поступать примерно с середины XIX века, от десятилетия к десятилетию все более тревожные. Вначале сведения приносили каракиргизы, издавна жившие на берегах озера. Затем на равнине между озером и рекой Чу был обнаружен едва заметный болотистый ручей Кутемалды, который почти не имел движения. Шли споры — не арык ли это, некогда вырытый для орошения?
Но со временем стало очевидно, что озеро, когда его горизонт был выше, сбрасывало через Кутемалды воды в Чу.
В самом начале XX века географ В. В. Сапожников писал: «Относительно стояния горизонта озера Иссык-Куль указания старожилов говорят, что за последние 25 лет озеро ушло по береговой полосе от села Преображенского на 300 саженей...»
Факты складывались, обобщались, но в то время еще не побуждали к серьезному анализу. Иные думали, что сей процесс — явление временное. Другим происходящее казалось просто непостижимым. И это неудивительно — даже сегодня существует несколько гипотез, пытающихся объяснить состояние озера.
...Как-то однажды начальник гидрометеостанции Владимир Тимофеевич Глушкин завел меня к соседям, на Чолпон-Атйнскую биостанцию, и познакомил с гидробиологом Геннадием Шабуниным, крепким сероглазым человеком. Разговор зашел, естественно, об Иссык-Куле. Геннадий говорил об озере как о живом существе. Он готовил диссертацию о циклонической системе и термических режимах Иссык-Куля, и в его рассказах озеро, гонимое течением и ветрами, ходило круговертью, вздымалось куполом, поворачивалось с боку на бок, сжималось зимой, расширялось летом — летний вдох и зимний выдох Иссык-Куля составляет ни много ни мало — 300 миллионов кубометров воды!
— Динамика огромных объемов воды — природная защита озера от загрязнения, и отсюда — необыкновенная чистота Иссык-Куля,— говорил Шабунин.— Но в условиях роста хозяйственной деятельности человека это палка о двух концах. Если процент загрязнения перешагнет критический уровень, динамика озера обернется гибелью — грязь разнесется повсюду. К сожалению, мы пока не знаем, какие антропогенные нагрузки возможны для Иссык-Куля.
— Говорят, что хозяйственная деятельность человека является и основной причиной усыхания озера...
— Это предположение экспедиции Ленинградского гидрологического института, которая работала у нас. На первый взгляд оно не лишено основания. В озеро впадает 149 речек и ручьев, из которых более половины сегодня не доходит до Иссык-Куля, вода их разбирается на орошение и другие хозяйственные нужды, в том числе курортные. Но судите сами: во-первых, каждая капля воды, попавшая в здешнюю землю, так или иначе попадает в озеро — такова специфика котловины, где исключен внешний водообмен; во-вторых, даже если собрать всю воду, стекающую ежегодно с гор, она едва бы составила 0,3 процента от водной массы всего озера; и, наконец, в-третьих, с 1946 года, когда на Иссык-Куле начало интенсивно развиваться сельское хозяйство, градиент падения озера ничуть не увеличился.
Слушая Шабунина, я недоумевал. В озеро впадает почти полторы сотни речек и, как известно, не вытекает ни одна. Что ж, выходит, виною всему испарение?
— Возможно, — отвечал Шабунин. — Быть может, общее потепление климата, увеличение испарения, уменьшение атмосферных осадков, обмеление горных рек... Это точка зрения профессора Арсения Владимировича Шнитникова из Ленинградского института озероведения.
— Постойте, постойте,— прервал его Глушкин. — Старожилы вспоминают, что в тридцатых годах здесь отлично поспевали арбузы, а в последние годы опять холода...
— В самом деле, — улыбнулся Шабунин. — Опыт с Пржевальской метеостанцией породил кое-какие сомнения и у меня. Мы заложили в ЭВМ все данные об осадках и температурах воздуха по этой станции за 100 лет.
И оказалось, что общих изменений в климатических характеристиках за вековой период фактически не произошло. Данные менялись периодами в 33 года, но неизменно возвращались к первоначальному положению.
— Значит, и гипотеза Шнитникова вряд ли состоятельна? — спросил я.
— Я этого вовсе не утверждаю, — возразил Шабунин. — Проблема многогранна. Я брал для опыта внутри вековые циклы, а ведь для исследований существуют и более длительнее. Теория Шнитникова построена на данных почти двадцати веков.
Я ушел от Геннадия Шабунина с книгой Шнитникова «Озера Тянь-Шаня и их история». Вечером забрался в каюту «Шторма» и стал читать.
Книга профессора открывала передо мной времена, когда воды реки Чу, которая отстоит нынче от озера в семи километрах, достигали Сырдарьи благодаря мощному стоку из Иссык-Куля. То были далекие времена — до нашей эры.
А потом следовали эпохи, когда Иссык-Куль вдруг начинал сохнуть и разлучался с рекой Чу. Таким видели его народы, жившие здесь в средние века. Тогда, а именно в XIV веке, уровень озера лежал на 8—10 метров ниже современного. Из воды поднимались острова, на них строились дворцы, вокруг дворцов появлялись рощи. А затем Иссык-Куль вновь поднимался, погружая в себя сделанное человеком. И вот он вновь опускается...
Все это могло бы показаться фантастическим домыслом, в лучшем случае научной догадкой, если бы не скрупулезнейшие исследования, которыми подтверждалась история Иссык-Куля. Притом Шнитников сообщал, что благодаря работам археологов, ринувшихся вслед за его климатической теорией к Иссык-Кулю, многие предположения стали реальностью...
Историк Умурзаков также дал наглядное подтверждение открытию Шнитникова: на древних картах (II век до нашей эры — X век нашей эры) озеро Иссык-Куль показано имеющим сток через реку Чу.
А. В. Шнитников открыл ритмику колебаний озера за период почти в две тысячи лет. На материале исследования жизни многих озер мира ученый создал теорию «изменчивости общей увлажненности материков», которая дала, по его мнению, ключ и к загадке Иссык-Куля.
Гипотеза Шнитникова покорила меня своей доказательностью, и когда на следующее утро Виктор Ревякин, руководитель гидрологических работ, пригласил меня и Шабунина сплавать на плот-испаритель, я не задумываясь согласился. Это оригинальное сооружение конструкции ленинградских гидрологов было поставлено на озере неподалеку от села Курского. Я уже бывал на плоту, но на сей раз мне хотелось увидеть места, где несколько лет назад Шнитников с московским географом Валентином Букиным и группой аквалангистов проводили палеографические исследования.
— Давай к мысу Котика, — предложил Шабунин Ревякину. Он имел в виду мыс, за которым работала когда-то экспедиция.
Виктор вывернул моторку. Индиговая, кристально-чистая вода бежала под лодкой. Глубина была пронизана солнцем — видно было отлично.
— Каждую весну на Иссык-Куле бушуют штормы и выбрасывают на берег старинные кирпичи, сосуды из меди, монеты, черепа... Смотрите...— сказал Шабунин.
Под водой, на глубине четыре-пять метров, я увидел целую аллею полупеньков-полудеревьев.
— Это тополя, — пояснил Шабунин. — Здесь я однажды помог Букину срезать корягу. Радиоуглеродным методом сделали датировку — XIV век! Из этих же мест аквалангисты извлекли куски древесины — сваи и настил дома, крупные плоские кирпичи из фундамента...
А я снова вспоминал строки из книги Шнитникова: «Сооружение, затопленные остатки которого существуют на дне озера и части которого извлекались нами в 1975—1977 годах, согласно историческим и археологическим данным является так называемым «дворцом Тимура», где некогда жили пленные. В ту эпоху он находился на острове».
Радиоуглеродный анализ остатков дворца, датировавший их с точностью плюс-минус 50 лет, подтвердил догадку ученого. Так обрела достоверность легенда каракиргизов, о которой сообщал более ста лет назад знаменитый путешественник Семенов-Тян-Шанский.
...Перед отъездом из Фрунзе я встретился с начальником гидрографической партии Киргизского управления по гидрометеорологии и охране природной среды Яном Семеновичем Стависским.
Я спросил Стависского, какой точки зрения придерживается он относительно причин падения уровня Иссык-Куля. Неожиданно для меня Ян Семенович сказал:
— Все дело в том, что в начале XIX века река Чу прекратила контакт с озером. А контакт этот был сложен: Чу то поила озеро, то сама получала его воду. Мы проводили исследования, копали шурфы и установили причину: Чу сама селевыми потоками, как плотиной, отгородила себя от Иссык-Куля.
Это была уже третья гипотеза.
Стависский говорил о том, что Иссык-Кулем до сих пор занимались разрозненно и хаотично, но пришло время создать на озере крепкий научный «кулак». «Мы еще слишком мало знаем об Иссык-Куле...» — сказал ученый-гидролог. Однако, в общем, Ян Семенович был настроен весьма оптимистично:
— Я считаю, что Иссык-Куль вовремя был объявлен государственным заповедником,— заметил он.— Анализы говорят, что озеро еще чистое и способно побороться за себя. Нужны профилактика и контроль. Что касается стабилизации водного баланса, то и эта проблема, возможно, вскоре будет решена: есть мысль — перебросить в озеро часть вод реки Сары-Джаз.
Слишком мало знаем... И это приходится говорить об озере, которое еще в прошлом и этом веках изучала блистательная плеяда ученых — Семенов-Тян-Шанский, Берг, Матвеев, Забиров и многие другие. Об озере, которым вплотную занимается современная наука. Об озере, характер которого уникален. Высокие хребты Тянь-Шаня вокруг озера замыкают котловину, и здесь царит свой микроклимат. Озеро никогда не замерзает. Миллионы птиц зимуют на его берегах, предпочитая эти места Индии и Африке. Вода, отличающаяся кристальной чистотой и малой минерализацией, обладает бальнеологическими свойствами. Это озеро — ценнейший природный курорт. Именно поэтому были приняты решения о тщательной его охране и развертывании здесь работ по созданию курортной зоны союзного значения.
Иссык-Куль и его котловина, так же как широкие ленты долин вдоль рек Чу и Сары-Джаз, притяньшанские пастбища и огромные горные массивы входят в будущий Иссыккульско-Чуйский территориально-производственный комплекс. Знаменательно, что в «Основных направлениях экономического и социального развития СССР на 1981—1985 годы и на период до 1990 года» подчеркивается насущная необходимость научно-исследовательских работ в этом регионе.
Напоить озеро
Говоря о проблемах Иссык-Куля, о снижении его уровня, нельзя не заметить, что само по себе это явление закономерно, и не только для озера. Еще древние справедливо и мудро говорили: «Все течет — все изменяется». Уровень озера постоянно меняет свое положение уже более миллиона лет. За это время он был и выше на 60—80 метров и ниже на 200—250 метров современного. На памяти человечества за последние пять-шесть тысяч лет уровень неоднократно поднимался на 12—15 метров и опускался на 15—20 метров от современного, причем в X—XIII веках нашей эры быстро повышавшиеся воды озера поглотили все существовавшие тогда земледельческие поселения вокруг Иссык-Куля, числом более тридцати...
В чем же заключаются наши проблемы, связанные с озером? Первая и основная — освоить Прииссыккулье, включая озеро, создав там крупную курортно-оздоровительную зону, с развитым транспортом, коммунальным хозяйством, промышленностью и не ухудшить при этом, а улучшить природные условия этого района. Проблема рационального использования природных ресурсов Прииссыккулья сложна и многогранна. Ее решение требует и доскональной изученности озера, всего района в целом, и разработки рациональных схем экономического освоения, и создания условий для претворения этих схем в жизнь.
В республике не раз собирались научные, научно-производственные совещания по различным аспектам исследования, освоения и охраны озера; много сейчас делается в этом направлении и Академией наук Киргизской ССР, и Советом Министров республики, Киргизгосстроем, партийными и хозяйственными органами.
Конечно, снижение уровня озера для нас — явление негативное. Мало изменяя саму природу озера, этот фактор создает неудобства при освоении его побережья, в курортном строительстве. Уровень озера желательно стабилизировать, и сделать это можно, перебросив в его бассейн дополнительный объем стока какой-нибудь реки. Но какой? Вода в Средней Азии везде на вес золота. И в бассейне Арала, и в бассейне Балхаша свои водные проблемы, более острые, чем на Иссык-Куле. Остается река Сары-Джаз, но там воду взять и технически сложно (высокие горы), и экономически дорого. Этот вопрос сейчас изучается на различных уровнях, и хочется верить, что будет решен положительно. Проект переброски части стока реки Сары-Джаз — трудоемкий, но дерзкий и многообещающий.
И это еще не все! ждем продолжения
Ночью в уютной каютке «Шторма» как в гамаке. «Шторм» покачивается на волне, ласково касаясь бортом своего нового товарища — морского научно-исследовательского судна «Гидрометеоролог». Недавно спустили его со стапелей Азовской верфи, но он уже успел совершить нелегкое путешествие. Около восьми месяцев плыл «Гидрометеоролог» по морям и рекам, катился по суше, карабкался через горы к Иссык-Кулю. И вот теперь, прописавшись в Чолпон-Ате, солнечном порту Иссык-Куля, корабль все еще хранил память о льдах Арктики — царапины на бортах, примятые шпангоуты и стрингера.
Вчера на «Шторм» зашла молодая женщина с копной каштановых волос и такого же цвета загаром на тугих щеках. Мы сидели на палубе, и Надя Шиндина, жена капитана Владимира Шиндина, бывшая швея, а теперь матрос-моторист, рассказывала мне, как они добирались на борту «Гидрометеоролога» с Азовского моря на Иссык-Куль.
— Первое крещение приняли на Онеге, — вспоминала Надя. — Шторм восемь баллов, все озеро в банках, кругом острова. Но ни разу не сели на мель... В Карском море ветер погнал на караван льды. Путь расчищал атомный ледокол «Ленин», но поля сходились и борта корабля аж гудели от ударов льдин...
В Омске, на речном вокзале, «Гидрометеоролог» ждал перегрузки на баржу. Из Челябинска прибыла специальная электротележка о 96 колесах. На тележку поставили кильблоки, изготовленные в Омске, на эту «подушку» уложили корабль, а затем сию диковинную комбинацию с помощью стотонных кранов опустили на баржу. Так и плыли по Иртышу до Семипалатинска. В Семипалатинске уже лежал снег. Тележку с кораблем запрягли тремя мощными «Ураганами», и двинулся необычный кортеж через города и веси — по лесам, степям и горам. Города проходили ночами, ждали, когда уйдут с линий троллейбусы, когда поднимут и отключат провода. Последние километры шли через горы. Свирепо рыча, «Ураганы» брали перевал, с которого открылся долгожданный Иссык-Куль... Я выхожу из каюты и по трапу поднимаюсь на палубу. Над Иссык-Кулем мерцают низкие звезды. Чистый лунный серп высвечивает снежные горные цепи у горизонта. Огромное озеро словно в беспокойном полусне ворочается под одеялом ночи.
Спускаюсь на берег и иду к водомерному посту. В темной глубине блиндажа белеет ватман, на котором чертят свои «иероглифы» самописцы. Каждый год они подают одну тревожную весть: уровень озера понизился еще на 5—7 сантиметров.
Мне вспоминается первая поездка на Иссык-Куль. Было это десять лет назад. Я был заворожен голубизной озера и горным хороводом вокруг него, видел, как в озере ловили гигантских форелей. О том, что эта жемчужина Тянь-Шаня сжимается, узнал, когда добирался в Чолпон-Ату на «Академике Берге», единственном в то время научном суденышке на Иссык-Куле. «Берг» плавал по заданиям биостанции, но в тот день проводил батометрическую съемку. Научные сотрудники биостанции с тревогой сообщили тогда, что многолетние наблюдения говорят: озеро сжимается, как шагреневая кожа...
«Академик Берг» и теперь здесь. Я вижу в бухте его темный силуэт. Но с тех пор, как на берегу появилась Чолпон-Атинская гидрометеостанция, гидрологические работы принял на себя «Шторм». У него 12 исследовательских точек, где он постоянно ведет наблюдения. Характер течений определяют с помощью «почты», способом, идущим из глубокой древности. Только вместо бутылок «Шторм» развозит по озеру карточки в полиэтилене.
Конечно, катер вынослив и трудолюбив, но, созданный отнюдь не для решения научных проблем, он мало приспособлен для работы в этом горном море. Бесхитростные приборы, ручные лебедки позволяют проникать в толщу воды не более чем на 200 метров. А ведь глубины Иссык-Куля уходят за шестисотметровые отметки. Гигантский объем водной массы — 1740 кубических километров, сильные течения, сложнейшая термика, а вкупе — кажущийся непостижимым процесс усыхания озера в течение вот уже полутора столетий — все это давно требует особых методов в изучении Иссык-Куля.
Потому-то и прибыл сюда «Гидрометеоролог» (Сейчас это судно, флагман иссык-кульской научно-исследовательской флотилии, носит другое имя. На его борту написано: «Имени XVII партсъезда Киргизии». Повторный спуск на воду после ремонта в порту Рыбачье (долгая дорога не прошла бесследно) состоялся в дни работы съезда.). Четыре лаборатории корабля позволяют ученым вести научные работы комплексным методом. Раньше, например, нельзя было проводить оперативный анализ воды — биогенные элементы требуют исследований в кратчайшие сроки. Сейчас эта операция особенно важна: положение на озере таково, что надо возможно быстрее установить, как изменение водного баланса влияет на состав воды самого прозрачного бессточного озера в мире.
Впервые за всю историю исследований на Иссык-Куле организм озера будет подвергнут точной инструментальной диагностике.
Сообщения ученых и путешественников о том, что уровень Иссык-Куля понижается, начали поступать примерно с середины XIX века, от десятилетия к десятилетию все более тревожные. Вначале сведения приносили каракиргизы, издавна жившие на берегах озера. Затем на равнине между озером и рекой Чу был обнаружен едва заметный болотистый ручей Кутемалды, который почти не имел движения. Шли споры — не арык ли это, некогда вырытый для орошения?
Но со временем стало очевидно, что озеро, когда его горизонт был выше, сбрасывало через Кутемалды воды в Чу.
В самом начале XX века географ В. В. Сапожников писал: «Относительно стояния горизонта озера Иссык-Куль указания старожилов говорят, что за последние 25 лет озеро ушло по береговой полосе от села Преображенского на 300 саженей...»
Факты складывались, обобщались, но в то время еще не побуждали к серьезному анализу. Иные думали, что сей процесс — явление временное. Другим происходящее казалось просто непостижимым. И это неудивительно — даже сегодня существует несколько гипотез, пытающихся объяснить состояние озера.
...Как-то однажды начальник гидрометеостанции Владимир Тимофеевич Глушкин завел меня к соседям, на Чолпон-Атйнскую биостанцию, и познакомил с гидробиологом Геннадием Шабуниным, крепким сероглазым человеком. Разговор зашел, естественно, об Иссык-Куле. Геннадий говорил об озере как о живом существе. Он готовил диссертацию о циклонической системе и термических режимах Иссык-Куля, и в его рассказах озеро, гонимое течением и ветрами, ходило круговертью, вздымалось куполом, поворачивалось с боку на бок, сжималось зимой, расширялось летом — летний вдох и зимний выдох Иссык-Куля составляет ни много ни мало — 300 миллионов кубометров воды!
— Динамика огромных объемов воды — природная защита озера от загрязнения, и отсюда — необыкновенная чистота Иссык-Куля,— говорил Шабунин.— Но в условиях роста хозяйственной деятельности человека это палка о двух концах. Если процент загрязнения перешагнет критический уровень, динамика озера обернется гибелью — грязь разнесется повсюду. К сожалению, мы пока не знаем, какие антропогенные нагрузки возможны для Иссык-Куля.
— Говорят, что хозяйственная деятельность человека является и основной причиной усыхания озера...
— Это предположение экспедиции Ленинградского гидрологического института, которая работала у нас. На первый взгляд оно не лишено основания. В озеро впадает 149 речек и ручьев, из которых более половины сегодня не доходит до Иссык-Куля, вода их разбирается на орошение и другие хозяйственные нужды, в том числе курортные. Но судите сами: во-первых, каждая капля воды, попавшая в здешнюю землю, так или иначе попадает в озеро — такова специфика котловины, где исключен внешний водообмен; во-вторых, даже если собрать всю воду, стекающую ежегодно с гор, она едва бы составила 0,3 процента от водной массы всего озера; и, наконец, в-третьих, с 1946 года, когда на Иссык-Куле начало интенсивно развиваться сельское хозяйство, градиент падения озера ничуть не увеличился.
Слушая Шабунина, я недоумевал. В озеро впадает почти полторы сотни речек и, как известно, не вытекает ни одна. Что ж, выходит, виною всему испарение?
— Возможно, — отвечал Шабунин. — Быть может, общее потепление климата, увеличение испарения, уменьшение атмосферных осадков, обмеление горных рек... Это точка зрения профессора Арсения Владимировича Шнитникова из Ленинградского института озероведения.
— Постойте, постойте,— прервал его Глушкин. — Старожилы вспоминают, что в тридцатых годах здесь отлично поспевали арбузы, а в последние годы опять холода...
— В самом деле, — улыбнулся Шабунин. — Опыт с Пржевальской метеостанцией породил кое-какие сомнения и у меня. Мы заложили в ЭВМ все данные об осадках и температурах воздуха по этой станции за 100 лет.
И оказалось, что общих изменений в климатических характеристиках за вековой период фактически не произошло. Данные менялись периодами в 33 года, но неизменно возвращались к первоначальному положению.
— Значит, и гипотеза Шнитникова вряд ли состоятельна? — спросил я.
— Я этого вовсе не утверждаю, — возразил Шабунин. — Проблема многогранна. Я брал для опыта внутри вековые циклы, а ведь для исследований существуют и более длительнее. Теория Шнитникова построена на данных почти двадцати веков.
река Чу.
Я ушел от Геннадия Шабунина с книгой Шнитникова «Озера Тянь-Шаня и их история». Вечером забрался в каюту «Шторма» и стал читать.
Книга профессора открывала передо мной времена, когда воды реки Чу, которая отстоит нынче от озера в семи километрах, достигали Сырдарьи благодаря мощному стоку из Иссык-Куля. То были далекие времена — до нашей эры.
река Чу.
А потом следовали эпохи, когда Иссык-Куль вдруг начинал сохнуть и разлучался с рекой Чу. Таким видели его народы, жившие здесь в средние века. Тогда, а именно в XIV веке, уровень озера лежал на 8—10 метров ниже современного. Из воды поднимались острова, на них строились дворцы, вокруг дворцов появлялись рощи. А затем Иссык-Куль вновь поднимался, погружая в себя сделанное человеком. И вот он вновь опускается...
Все это могло бы показаться фантастическим домыслом, в лучшем случае научной догадкой, если бы не скрупулезнейшие исследования, которыми подтверждалась история Иссык-Куля. Притом Шнитников сообщал, что благодаря работам археологов, ринувшихся вслед за его климатической теорией к Иссык-Кулю, многие предположения стали реальностью...
река Чу.
Историк Умурзаков также дал наглядное подтверждение открытию Шнитникова: на древних картах (II век до нашей эры — X век нашей эры) озеро Иссык-Куль показано имеющим сток через реку Чу.
река Чу.
А. В. Шнитников открыл ритмику колебаний озера за период почти в две тысячи лет. На материале исследования жизни многих озер мира ученый создал теорию «изменчивости общей увлажненности материков», которая дала, по его мнению, ключ и к загадке Иссык-Куля.
Гипотеза Шнитникова покорила меня своей доказательностью, и когда на следующее утро Виктор Ревякин, руководитель гидрологических работ, пригласил меня и Шабунина сплавать на плот-испаритель, я не задумываясь согласился. Это оригинальное сооружение конструкции ленинградских гидрологов было поставлено на озере неподалеку от села Курского. Я уже бывал на плоту, но на сей раз мне хотелось увидеть места, где несколько лет назад Шнитников с московским географом Валентином Букиным и группой аквалангистов проводили палеографические исследования.
— Давай к мысу Котика, — предложил Шабунин Ревякину. Он имел в виду мыс, за которым работала когда-то экспедиция.
Виктор вывернул моторку. Индиговая, кристально-чистая вода бежала под лодкой. Глубина была пронизана солнцем — видно было отлично.
— Каждую весну на Иссык-Куле бушуют штормы и выбрасывают на берег старинные кирпичи, сосуды из меди, монеты, черепа... Смотрите...— сказал Шабунин.
Под водой, на глубине четыре-пять метров, я увидел целую аллею полупеньков-полудеревьев.
— Это тополя, — пояснил Шабунин. — Здесь я однажды помог Букину срезать корягу. Радиоуглеродным методом сделали датировку — XIV век! Из этих же мест аквалангисты извлекли куски древесины — сваи и настил дома, крупные плоские кирпичи из фундамента...
А я снова вспоминал строки из книги Шнитникова: «Сооружение, затопленные остатки которого существуют на дне озера и части которого извлекались нами в 1975—1977 годах, согласно историческим и археологическим данным является так называемым «дворцом Тимура», где некогда жили пленные. В ту эпоху он находился на острове».
Радиоуглеродный анализ остатков дворца, датировавший их с точностью плюс-минус 50 лет, подтвердил догадку ученого. Так обрела достоверность легенда каракиргизов, о которой сообщал более ста лет назад знаменитый путешественник Семенов-Тян-Шанский.
...Перед отъездом из Фрунзе я встретился с начальником гидрографической партии Киргизского управления по гидрометеорологии и охране природной среды Яном Семеновичем Стависским.
Я спросил Стависского, какой точки зрения придерживается он относительно причин падения уровня Иссык-Куля. Неожиданно для меня Ян Семенович сказал:
— Все дело в том, что в начале XIX века река Чу прекратила контакт с озером. А контакт этот был сложен: Чу то поила озеро, то сама получала его воду. Мы проводили исследования, копали шурфы и установили причину: Чу сама селевыми потоками, как плотиной, отгородила себя от Иссык-Куля.
Это была уже третья гипотеза.
Стависский говорил о том, что Иссык-Кулем до сих пор занимались разрозненно и хаотично, но пришло время создать на озере крепкий научный «кулак». «Мы еще слишком мало знаем об Иссык-Куле...» — сказал ученый-гидролог. Однако, в общем, Ян Семенович был настроен весьма оптимистично:
— Я считаю, что Иссык-Куль вовремя был объявлен государственным заповедником,— заметил он.— Анализы говорят, что озеро еще чистое и способно побороться за себя. Нужны профилактика и контроль. Что касается стабилизации водного баланса, то и эта проблема, возможно, вскоре будет решена: есть мысль — перебросить в озеро часть вод реки Сары-Джаз.
Слишком мало знаем... И это приходится говорить об озере, которое еще в прошлом и этом веках изучала блистательная плеяда ученых — Семенов-Тян-Шанский, Берг, Матвеев, Забиров и многие другие. Об озере, которым вплотную занимается современная наука. Об озере, характер которого уникален. Высокие хребты Тянь-Шаня вокруг озера замыкают котловину, и здесь царит свой микроклимат. Озеро никогда не замерзает. Миллионы птиц зимуют на его берегах, предпочитая эти места Индии и Африке. Вода, отличающаяся кристальной чистотой и малой минерализацией, обладает бальнеологическими свойствами. Это озеро — ценнейший природный курорт. Именно поэтому были приняты решения о тщательной его охране и развертывании здесь работ по созданию курортной зоны союзного значения.
Григорьевское ущелье.
Иссык-Куль и его котловина, так же как широкие ленты долин вдоль рек Чу и Сары-Джаз, притяньшанские пастбища и огромные горные массивы входят в будущий Иссыккульско-Чуйский территориально-производственный комплекс. Знаменательно, что в «Основных направлениях экономического и социального развития СССР на 1981—1985 годы и на период до 1990 года» подчеркивается насущная необходимость научно-исследовательских работ в этом регионе.
Леонид Лернер
Озеро Иссык-Куль. Пик Каракол 5216м и Пик Огуз-Баши (Б. Ельцина) 5168м
Напоить озеро
Говоря о проблемах Иссык-Куля, о снижении его уровня, нельзя не заметить, что само по себе это явление закономерно, и не только для озера. Еще древние справедливо и мудро говорили: «Все течет — все изменяется». Уровень озера постоянно меняет свое положение уже более миллиона лет. За это время он был и выше на 60—80 метров и ниже на 200—250 метров современного. На памяти человечества за последние пять-шесть тысяч лет уровень неоднократно поднимался на 12—15 метров и опускался на 15—20 метров от современного, причем в X—XIII веках нашей эры быстро повышавшиеся воды озера поглотили все существовавшие тогда земледельческие поселения вокруг Иссык-Куля, числом более тридцати...
Каракольское ущелье
В чем же заключаются наши проблемы, связанные с озером? Первая и основная — освоить Прииссыккулье, включая озеро, создав там крупную курортно-оздоровительную зону, с развитым транспортом, коммунальным хозяйством, промышленностью и не ухудшить при этом, а улучшить природные условия этого района. Проблема рационального использования природных ресурсов Прииссыккулья сложна и многогранна. Ее решение требует и доскональной изученности озера, всего района в целом, и разработки рациональных схем экономического освоения, и создания условий для претворения этих схем в жизнь.
В республике не раз собирались научные, научно-производственные совещания по различным аспектам исследования, освоения и охраны озера; много сейчас делается в этом направлении и Академией наук Киргизской ССР, и Советом Министров республики, Киргизгосстроем, партийными и хозяйственными органами.
Конечно, снижение уровня озера для нас — явление негативное. Мало изменяя саму природу озера, этот фактор создает неудобства при освоении его побережья, в курортном строительстве. Уровень озера желательно стабилизировать, и сделать это можно, перебросив в его бассейн дополнительный объем стока какой-нибудь реки. Но какой? Вода в Средней Азии везде на вес золота. И в бассейне Арала, и в бассейне Балхаша свои водные проблемы, более острые, чем на Иссык-Куле. Остается река Сары-Джаз, но там воду взять и технически сложно (высокие горы), и экономически дорого. Этот вопрос сейчас изучается на различных уровнях, и хочется верить, что будет решен положительно. Проект переброски части стока реки Сары-Джаз — трудоемкий, но дерзкий и многообещающий.
В. М. Букин, кандидат географических наук, старший научный сотрудник, географического факультета МГУ
И это еще не все! ждем продолжения
Комментарии14
