Генрих Григорьевич был одним из отцов-основателей ВЧК, что определило его достаточно быстрое продвижение по карьерной лестнице. Так, уже в начале 30-х он, ввиду неизлечимой болезни главы «конторы» Менжинского, фактически возглавлял эту службу. Смерть босса в мае 1934 года открыла ему дорогу на высший пост в своём невесёлом ведомстве, несколько месяцев спустя преобразованном в НКВД. Ничто не мешало опытному «безопаснику» с успехом продолжать работу, но уже через два года он был смещён со своего поста, а в 38-м расстрелян по приговору ВС СССР. Что же стало реальной причиной его краха?
Ягода во главе НКВД прославился главным образом своим стремлением канализировать карательную политику высшего руководства страны по отношению к оппозиции в некие законодательные рамки, предполагавшие исправление государственных преступников физическим трудом. Это нашло отражение в расширении сети пресловутого «Архипелага ГУЛАГ» и выполнении работ на строящемся Беломоро-Балтийском канале преимущественно силами заключенных. Лозунг: «Каналоармеец! От жаркой работы растает твой срок!» - был квинтэссенцией политики Ягоды в этой области.
Другой заметной вехой в карьере первого наркома НКВД стало Ленинградское дело, которое он, получив указание от Сталина искать организаторов убийства Кирова в среде троцкистов, тем не менее, попытался тихо «слить». Волю вождя выполнил Ежов, хотя по его словам сотрудники внутренних органов не особенно верили, что в этой сфере получится что-либо наработать. Однако, заметание следов по делу Кирова, в частности, «случайная смерть» в результате автокатастрофы его телохранителя Борисова, которого везли на допрос непосредственно к Сталину, свидетельствует о том, что смерть Сергея Мироновича была выгодна силам, обладавшим весьма значительными возможностями.
Кремлёвское дело, инициированное Сталиным против Енукидзе, главным образом, с целью дальнейшего наступления на троцкистов, Ягода также по мере возможностей саботировал, аргументируя свои конкретные действия тем, что улики против подследственных являются недостаточно убедительными, а то и вовсе сфабрикованными его подчинёнными. Насколько это было верно, констатировать сложно – когда на скамье подсудимых оказывается больше сотни человек, которым предъявляется одно и то же обвинение вряд ли возможно точно определить степень даже не вины, а причастности или непричастности каждого из них.
Последним громким делом Ягоды стал процесс Каменева и Зиновьева. Следствие по нему велось в течение первой половины 1936 года, в августе началось рассмотрение дела, а 24-го были вынесены 16 расстрельных приговоров, приведённых в исполнение на следующий день. Стоит отметить, что хотя следствие по этому процессу формально возглавлял Ягода, фактически реальная власть в наркомате госбезопасности всё более переходила в руки нового сталинского фаворита Ежова.
Финал карьеры Ягоды предварялся случайностью – на только что отгремевшем процессе обвиняемые дали показания о причастности к заговору не арестованного на тот момент Томского. Тот решил не дожидаться «воронка» с костоломами и добросовестно «шлёпнулся» из личного ствола, перед этим наказав жене передать Сталину некие документы, изобличающие Ягоду в участии в троцкистском заговоре. К тому времени Иосиф Виссарионович, надо полагать, и сам уже подозревал это, но после получения сигнала с того света появился повод капитально взяться за сомнительного товарища. В сентябре 1936 года наркомат государственной безопасности был передан Ежову, а его бывшему начальнику был поручен наркомат связи, который он возглавлял до января следующего года, пока не был арестован.
Арест Ягоды
Арест дал ряд весьма интересных результатов в виде серии самоубийств: так, кадры, отобранные Ягодой, начали стреляться как по свистку – все кроме товарища Чертока, который предпочёл выброситься в окно. Обыск констатировал пикантную деталь – оказалось, что наркому Ягоде принадлежит сомнительная честь использования первым в рабоче-крестьянском государстве «мужского полового члена резинового» – с кем он баловался, история деликатно умалчивает. Также у него было изъято: 11 катушек с порнофильмами, до 4000 порнографических снимков и… 19 пистолетов.
Ещё интереснее стало, когда подследственный «запел» - хотя значительная часть его подельников предпочла покончить с собой, в распоряжении следствия было достаточно свидетелей способных дать убойные показания на своего патрона, что и побудило того «расколоться» в надежде на снисхождение суда. Так, Ягода поведал, что именно он по приказу троцкистского подполья способствовал умерщвлению Менжинского, дабы возглавить наркомат внутренних дел, кроме того, финансировал Четвёртый интернационал Троцкого, а также вместе с Бухариным и Рыковым готовил свержение Сталина.
Можно констатировать: показания Ягоды точно не были «выбитыми», ибо признавшись во всём вышеперечисленном, он категорически отрицал свою работу на иностранные разведки, хотя не мог не понимать, что его показания дают следователям просто роскошный шанс «пришить» ему ещё и это. В результате в марте 38-го он был поставлен к стенке исключительно «на правах» заговорщика.
Оценивая антисоветскую деятельность Ягоды надо констатировать, что, пожалуй, это был один из самых эффективных троцкистов, действовавших непосредственно в СССР. Так, он смог достаточно длительное время прикрывать деятельность троцкистского подполья в стране, что, возможно, и стало причиной убийства Кирова. Идея Ягоды об использовании заключённых на стратегических работах, хотя в целом и соответствовала государственным интересам, является калькой программы Троцкого о населении страны «белыми неграми», что должно было стать основой финансирования проекта «Мировая революция» в случае триумфального возвращения Льва Давидовича в СССР.
Таким образом, свою пулю Ягода получил вполне заслуженно, примечательно, что он не был реабилитирован ни в хрущёвские, ни в более либеральные времена – слишком здесь всё очевидно.