Ты веришь запаху трав,
Я – стуку в дверь.
Но разве важно, кем были мы
И кто мы теперь?
Ведь в этой игре решать не нам,
И не нам назначать масть,
Но, мне кажется, стоит встать,
Даже если придется упасть.
Ты ночуешь в цветном гамаке,
Моя кровать – пол.
И мне безразлично, кто из нас отдаст пас
И кто забьет гол.
Ведь в поисках темы для новых строк
Можно пробовать тысячи слов.
Я – стуку в дверь.
Но разве важно, кем были мы
И кто мы теперь?
Ведь в этой игре решать не нам,
И не нам назначать масть,
Но, мне кажется, стоит встать,
Даже если придется упасть.
Ты ночуешь в цветном гамаке,
Моя кровать – пол.
И мне безразлично, кто из нас отдаст пас
И кто забьет гол.
Ведь в поисках темы для новых строк
Можно пробовать тысячи слов.
В середине 80-х прошлого века наглухо задраенные двери истории СССР взломали молодежные группы, певшие и сочинявшие песни не по Уставу одной-единственной партии, одевавшиеся не в отутюженные костюмы от Центрального телевидения, поднимавшие в своем стихотворчестве темы, ранее закрытые для сознания советского человека. Из рук в руки передавались кассеты в записями рок-групп из Питера и Москвы, из Свердловска и Уфы - "Аквариум", "Урфин Джюс", "Странные игры", "Кино", "Алиса"... Это, слушая их тексты, пресса, которой наконец позволили гласно революционировать, писала, что на нашем музыкальном небосклоне появился "неофициоз".
Кинчев, родившийся в Москве, увлекавшийся хоккеем, однажды в пионерлагере услышал "Black Sabbath". Такая группа может перевернуть в 15 лет не только представление о музыке, но и об окружающем мире. А мир Кинчева был многогранен. Записано ли все нижеследующее в трудовой книжке у Кинчева, неизвестно, но это его жизненный и творческий путь: работа на заводе "Наука" - ученик фрезеровщика, ученик чертёжника, художник-оформитель; после школы учеба в Технологическом институте, на факультете "Экономика и финансы"; параллельно год учебы в певческом училище при Большом театре, в джазовой студии в Замоскворечье; работа натурщиком в Суриковском училище, грузчиком в булочной, администратором женской баскетбольной команды.
Кинчев играл в разных московских группах, совершенствуя свое творчество, пока в 1984 году, перебравшись в Ленинград, он не попадает в коллектив под названием "Алиса". И далее вся его судьба связана с этой рок-группой, собирающей с конца 80-х годов прошлого века полные стадионы по сей день.
Однажды, даже не пропев, а проорав до последней голосовой связки строку-лозунг "Мы вместе!", Кинчев и "Алиса" объединяют под ним уже третье поколение зрителей, собирая на свои концерты родителей и детей, и внуков тех, кто приходил на выступления еще не седого Кости Кинчева.
Его личная жизнь полна бурлеска и мешанины настоящего рок-певца: милиция, суды, обвинения в нацизме, оправдание, извинения СМИ за клевету, религиозность и вечная борьба за свободу быть самим собой.
Константин Кинчев так прокомментировал свой юбилей: "Я идиот и дурак, который, на самом деле, искренне офигевает от того, что столько времени на сцене провожу, а молодежи это нравится. Мне нравится моя жизнь. Я люблю эту сцену. Я на ней себя чувствую как рыба в воде. Это мое место. Уходить с этого места я не собираюсь".
Очень давно Кинчев посвятил песню Борису Гребенщикову, называется она "Мы держим путь в сторону леса". Ее строки очень актуальны и в наше время, подходят к нашему массовому бессознательному, отношению к власти и власть предержащим, к тому, способны ли мы мыслить свободно и независимо. Способны ли?..
