Первый воздушный мост
8 октября 1870 года из осажденного прусаками Парижа вылетел аэростат-монгольфьер, в гондоле которого, кроме пилота, находился министр внутренних дел Франции Леон Гамбетта. Через два дня аэростат приземлился в Туре, где Гамбетта возглавил сопротивление оккупантам и организовал набор добровольцев в новую республиканскую армию взамен армии Наполеона, капитулировавшей в Седане. На размещенной вверху картине французского художника Жюля Дидье Жаке изображен Гамбетта (в коричневом длиннополом пальто) и два провожающих, стоящие слева от гондолы аэростата.
Это был не первый, но наиболее яркий и знаковый "воздушный прорыв" из блокированного города. Всего же за время осады парижане изготовили и запустили 66 воздушных шаров, на которых город покинуло 164 человека и около 400 почтовых голубей, позже возвращавшихся с депешами о положении в стране, записанными фотоспособом на микропленку. Таким образом в условиях полной наземной блокады осуществлялась двустороняя связь гарнизона с "большой землей".
Пролетая над вражескими позициями, аэронавты разбрасывали листовки, предназначенные для немецких солдат, - это был первый в истории опыт распространения агитационных материалов с воздуха. Вот текст одной из таких листовок: "Париж не боится врага, Франция объединяется, смерть оккупантам! Глупцы, неужели нам надо убивать друг друга ради удовольствия и тщеславия вашего монарха? Ваши победы возбуждают в нас ненависть и взращивают месть. Ваши завоевания - перступны, а Франция ведет справедливую войну за независимость!". Написано очень эмоционально, однако пропагандистский эффект от подобных посланий, разумеется, был нулевым.
Впрочем, вернемся к аэростатам. Идею использовать их для связи выдвинул известный французский воздухоплаватель и основоположник аэрофотосъемки Гаспар-Феликс Турнашон, более известный под псевдонимом Надар. Он предложил делать шары из ситца, которого было много на парижских торговых складах, наполняя их светильным газом - смесью метана с водородом, получаемой пиролизом каменного угля. В этом сырье тоже не было недостатка, поскольку в городе работало несколько газовых заводов, обеспечивавших уличное и домашнее освещение центральных районов. Чтобы сделать ситец газонепроницаемым его покрывали двумя слоями льняного лака.
Штаб обороны города оценил предложение и сумел быстро наладить пошив оболочек, изготовление корзин и строп. Для наполнения баллонов газом отвели большой застекленный павильон вокзала Аустерлиц, а их запуск осуществлялся с близлежащей площади Сен Пьер у подножия Монмартра. Одновременно был объявлен набор добровольцев на ускоренные курсы аэронавтов, причем предпочтение отдавалось спортсменам-гимнастам и цирковым акробатам, а также - матросам парусных судов, не боящимся высоты и умевшим лазить по вантам.
Уже 23 сентября, всего через четыре дня после окружения города из Парижа стартовал аэростат "Нептун", пилотируемый Жюлем Дюру. Правда, этот аэростат был сделан еще до блокады, а наполняли его непосредственно на площади. Он успешно пересек линию фронта и приземлился в городе Эвре. 27 сентября вылетел второй баллон, который, помимо пилота вез документы и почтовую корреспонденцию.
Пошив аэростатов в Париже во время блокады.
Заполнение баллонов газом на вокзале Аустерлиц.
Аэростат "Нептун" перед стартом.
Парижане с Монмартрского холма и площади Сен Пьер наблюдают за подъемом баллона.
Разумеется, прусаки изо всех сил пытались сбивать аэростаты, стреляя по ним из ружей, но зажигательных пуль у них не было, а дыры от обычных пуль не приводили к быстрому падению, к тому же пробоины в нижней части баллона можно было, заклеить прямо в полете, взобравшись по стропам (вот где пригождались акробатические навыки). Только один аэростат, вылетевший 12 ноября, немцам удалось изрешетить настолько, что он быстро спустился из-за утечки газа неподалеку от вражеских позиций. Его пилот и пассажир были захвачены в плен и интернированы до конца войны. Немцы решили использовать трофейных голубей и отаправли их в Париж с ложным приказом о капитуляции, однако городской штаб распознал фальшивку.
Чтобы повысить эффективность зенитного огня фирма Круппа по заказу прусского генштаба в спешном порядке разработала первое в мире зенитное орудие и начала его производство, но к моменту изготовления первых серийных экземпляров война закончилась. Однако ружейные пули - тоже штука неприятная, поэтому, чтобы избежать обстрелов, с середины ноября аэростаты запускались только в темное время суток.
Прусские гусары в безуспешной погоне за французским аэростатом.
Крупповское противоаэростатное орудие Ballongeschutz образца 1870 года - казнозарядная нарезная пушка калибра 37 мм с ружейным прикладом.
Слева - подготовка к ночному старту аэростата, на переднем плане двое служащих наземной команды обвязывают крепежной веревкой корзину с голубями. Справа - аэростат "Сирена", по образцу которого было сделано большинство "парижских" баллонов.
Гораздо более опасным, чем прусские ружья врагом воздухоплавателей была погода. Для запусков, естественно, подгадывали благоприятное направление ветра, однако ветер имеет свойство внезапно меняться, поэтому аэростаты зачастую летели совсем не туда, куда надо. Пять баллонов приземлились на оккупированнной территории, но аэронавтам всякий раз удавалось скрыться благодаря помощи местного населения. Гораздо меньше повезло экипажам двух шаров, унесенных в Атлантику и пропавших без вести.
Кроме того, пять баллонов сели в Бельгии, три - в Голландии, один - в Баварии, один - в Пруссии (экипаж - попал в плен), а один с пилотом Леонардом Безье долетел аж до Норвегии, преодолев 1246 километров и ненароком установив мировой рекорд дальности полета для неуправляемых аэростатов, продержавшийся много лет.
Уникальный филателистический артефакт: письмо отправленное на аэростате из осажденного Парижа в Москву. Судя по штемпелю, 10 декабря 1870 года, то есть за полтора месяца до окончания осады, оно было доставлено адресату.
Помимо прочего, аэростаты за время осады вывезли из Парижа почти два миллиона частных писем, положив, таким образом, начало авиапочте. Сейчас эти письма представляют большую коллекционную ценность.