Как наши "убили" президента США

Противодействовать США надводными кораблями мы в первые послевоенные десятилетия не имели возможности. По оценочной категории «стоимость/эффективность» эту задачу способны были решать лишь подводные лодки. Не случайно по программе военного судостроения к 1956 году планировалось иметь в составе советского Военно-морского флота более 300 субмарин (дизельные ПЛ сходили со стапелей каждые пять дней).
Летом 1958 года по решению правительства СССР и в соответствии соглашением, заключенным с руководством Албании, во Влёрский залив Адриатики перешла с Балтики первая группа лодок 613 проекта (Whiskey по классификации НАТО) – С-241, С-242, С-358, С-360. Вскоре к нам присоединились еще восемь лодок. Так была сформирована 40-я отдельная бригада ПЛ под командованием контр-адмирала С.Г.Егорова.
Базирование советских лодок в Албании вначале маскировалось под военно-техническое сотрудничество с этой страной, ставшей (правда, ненадолго) членом Организации Варшавского договора. В целях особой скрытности на всех субмаринах было приказано заменить советские флаги на албанские.
Посетивший в следующем году Албанию главком ВМФ СССР адмирал С.Г.Горшков дал командирам указание «показывать американцам, что мы сюда прибыли всерьез и надолго».

Во исполнение этих указаний и состоялся в конце 1959 года поход моей С-360, как тогда говорили, на полную автономность. Это был один из первых походов советской подводной лодки в Средиземном море из Адриатики до Гибралтара и обратно, причем совершенный только в подводном положении.

Южные ночи кромешно темные, а кругом полно разнотоннажных судов, встречаются рыболовные фелюги и сейнеры, у которых иногда нет положенных ходовых огней. Отсюда вывод: бди в оба и надейся только на перископ, так как в активном режиме для соблюдения скрытности свои радиотехнические средства использовать нельзя.

При первом же подвсплытии на сеанс связи радиометристы отметили чуть ли не по всему горизонту работу поисковых локаторов. Основную угрозу несли воздушные противолодочные самолеты типа «Орион» и «Нептун». В Тирренском море наблюдались маневры авианосно-ударной группы. Такой неблагоприятный тактический фон сопровождал нас почти весь поход. За ночь приходилось несколько раз срочно погружаться на глубину, прерывая зарядку батареи.

Надо сказать, что по всем тактико-техническим показателям, заложенным в наши лодки при постройке, они не предназначались для плавания в южных широтах. Никакого кондиционирования и повышенных объемов холодильных камер не предусматривалось. Температура забортной воды оставалась в пределах 20 градусов, а отсечная доходила до 40, а то и выше, особенно в 5 и 6-м отсеках. Приплюсуйте сюда еще и высокую влажность.

Разрешил экипажу иметь форму одежды: трусы и сандалии с вафельным полотенцем на шее в качестве средства от пота.




Проходя за сутки около ста миль, приблизились к Гибралтару. Радиоразведчики доложили о перехвате переговоров авианосца «Рузвельт». Усилилась работа самолетных локаторов. Надо быть начеку! Уходим вниз под слой температурного скачка. И снова наверх, мазнуть перископом, поднять «Накат» (станция обнаружения работающих радаров). Сбились со счета срочных ныряний.

Ночью мы у самого интересного географического места Средиземноморья. Слева – Африка, справа – Европа. Соблюдая все меры безопасности, подвсплыли на перископную глубину. Штурман Р.Карелин быстро схватил пеленги на приметные огни обоих континентов. Есть визуальное определение места!
На прямой контакт с авианосной группой не вышли, противник отметился у Балеарских островов, это значительно севернее нас. Сделал положенное донесение на ЦКП флота.
В полученной очередной информации меня уведомляли о переходе отряда боевых кораблей (ОБК) США во главе с флагманским крейсером «Де Мойн» из Греции в один из европейских портов. Сообщение сразу же заинтриговало. Проведя со штурманом расчеты, определили, что с ОБК вероятна встреча в Тунисском проливе на следующие сутки. И хотя прямого указания о его поиске и слежении за ним не поступало, решил от заманчивой встречи не уклоняться, наоборот – сблизиться и разведать по обстановке. Не часто попадаются американские флагманы. Я не знал еще тогда, какого высокого гостя они везут на своем борту!

А задумал я по-боевому: сблизиться по акустическим данным с отрядом, выявить главный объект – флагманский крейсер, условно его атаковать (маневр торпедной атаки) и записать шумовую характеристику («отпечаток»). После расхождения с ОБК, подвсплыть на перископную глубину для положенного в таких случаях донесения на центральный командный пункт.
Подводно-надводная дуэль, в которой пока превосходство за лодкой, приближалась. Акустики не подвели и на этот раз.

– По пеленгу 105 градусов шум винтов группы кораблей!
– Торпедная атака!
Пошли данные в автомат торпедой стрельбы. Все теперь зависит от слаженности действий группы моряков, под моим руководством составляющих командный пункт.
– Боцман, держать глубину 60, курс 100, ход!..
Инженер-механик капитан-лейтенант А.Скачков внимательно следит за состоянием лодки. Поступают первые данные от штурмана и торпедного электрика: «ОБК... курс... скорость!..»

Встречные курсы быстро сокращают дистанцию 80, 65 кабельтовых. И наконец – акустик: «Крейсер... пеленг... первый корабль охранения, предположительно фрегат... второй...» И так до пяти единиц.

Корабельный ордер выявлен. А что с воздуха? Вряд ли ОБК обходится без воздушного прикрытия. Маневрируя по условной торпедной атаке, удалось занять выгодную позицию относительно главной цели – крейсера. В боевых условиях это было бы близко к успеху.

Вдруг на приборах и планшете изменение пеленгов показало поворот отряда на новый курс. Мы оказались в середине ордера. Крейсер громыхает почти рядом. Ухожу глубже, акустики прослушивают посылки гидролокаторов кораблей охранения в активном режиме. Большая часть задуманного выполнена! Заканчивается запись шумов винтов ОБК. Пеленги пошли быстро на корму и на удаление.

Явных признаков обнаружения лодки не наблюдалось. Азарт подводной охоты спадал, незаметно пролетело больше часа времени. Даю команду на всплытие под перископ. Едва головка его появилась из воды, крутанул перископное око всему горизонту.

Внезапно по левому борту вижу серый корпус стоящего без хода эсминца. Едва успел крикнуть: «Оба полный вперед! Боцман нырять на глубину!..» И сразу же в сторону лодки со стороны корабля посыпался «горох» эхо-посылок. Недооценили мы противника! Вероятно, акустики ОБК засекли неизвестный подводный объект и оставили для выяснения свой корабль. Появление же перископа подтвердило, с кем был гидроакустический контакт.

Началась вторая часть «дуэли», на этот раз не в нашу пользу. Надо оторваться от преследователей, перехитрить их! Время хотя и мирное, но противостояние влекло за собой действия сил как с одной, так и с другой стороны на грани риска и часто с нарушением мер безопасности.

Только через несколько лет будет подписано соглашение, определившее некоторый порядок в открытом море при подобных «встречах» кораблей. А в те дни существовало «право сильного и наглого». Значит, ищи командир защитный глубинный слой, чтобы укрыться от пронизывающих водную среду гидролокаторов, маневрируй, пока позволяет емкость аккумуляторов.
Судя по тому, что началось в последующие дни после обнаружения в ордере кораблей США неизвестной подводной лодки, этот факт весьма озадачил и разозлил американских адмиралов. Тем более, как выяснилось позже, на борту «Де Мойна» находился... сам президент США Эйзенхауер! И началась против нас целая поисковая операция с участием надводных и воздушных противолодочных сил.
При кратковременном подвсплытии под перископ спустя несколько часов маневрирования по глубине и курсу обнаружил работу разнокалиберных радиолокационных станций. Снова ушел на глубину. Посоветовавшись со старпомом и штурманом, решили круто изменить предписанный нам маршрут возвращения, оставить остров Мальту далеко к северу и отказаться от последующих сеансов связи.

До нынешних пор помнятся мне островки с экзотическими названиями Лампедуза, Лемнос, за которыми после ряда попыток удалось нам укрыться от преследователей.
Не буду вдаваться во все подробности трехсуточного маневрирования и используемых приемов уклонения. Профессионалы подводники с подобным встречались. Выручило от постыдного всплытия на милость победителя нестандартное решение, слаженность действий экипажа и везение.
К исходу третьих суток, убедившись, что тактический замысел удался, решил дать радиограмму о проходе контрольной точки, о чем надо было сообщать еще трое суток назад.
Позднее, проходя службу в штабе флота и ГШ ВМФ, понял, какие мысли и сомнения могли приходить начальству в голову, о лодке, не выходившей на связь в установленное время.




Из Ионического моря сделал я радиодонесение и тут же получил квитанцию. Как мне потом рассказывали на берегу, там предполагали всякое, а потому вздохнули с облегчением.

В канун Нового, 1960 года лодка прошмыгнула скрытно во Влёрский залив. С добрым сознанием, что все уже позади, я с трудом при помощи кувалды открыл показавшийся особо тяжелым, прикипевший рубочный люк. Глотнул впервые после месячного перерыва свежего воздуха, так что голова закружилась. Встречали нас без нынешних торжеств. Семей тогда на причалы не допускали, друзья пришли, несмотря на поздний час, и командование. Бодро доложил о выполнении задачи, сказал об обнаружении и уклонении. И отправился отдохнуть по-настоящему после многих бессонных ночей.

В то время какого-либо организованного послепоходового отдыха подводникам еще не предоставлялось. Сразу после кратковременного посещения семьи принялся за отчет о походе. Рекорд месячного подводного плавания без всплытия дизельной лодки в надводное положение сказался отрицательно на самочувствии части экипажа.

А вскоре последовала негативная реакция из Москвы на мои нарушения скрытности плавания и связи во время похода. Для объяснения в столицу вызвали комбрига Егорова.
Позже он рассказывал про начальственный гнев в адрес командира С-360 и указании министра обороны о снятии меня с должности. Вроде бы пытался помочь командующий Черноморским флотом адмирал В.Касатонов, но прощение пришло совсем с другой стороны.

Открываю страницу 293 третьего тома монографии «Три века Российского флота», читаю: «...Неожиданно спасение... пришло от Н.С.Хрущева. Ему понравилось, что президент США почувствовал беспокойство, узнав о присутствии лодки рядом с «Де Мойном». Хрущев приказал поощрить подводников... Вскоре В.С.Козлов был назначен заместителем командира бригады подводных лодок...»