Капитан Сергей Кузьмин..
Мне позвонил сосед, капитан милиции с простой русской фамилией Кузьмин, тихим голосом попросил дать ему несколько видеокассет. Он хочет смотреть картины. А все смотрено давно уже. Я выбрал пару и отправился на шестой этаж.
Дверь открыла Катя, супруга капитана. Хмурая, злая, будто я ее чем обидел. Хозяин лежал. Накрытый двумя пледами, с забинтованной головой, симметричными черными гематомами под обеими глазами, распухшими красными губами. На тумбочке в изголовье кровати стояли флакончики. К тому же в квартире стоял дух мощного, двухдневного перегара.
— Стреляли? — спросил я, имея в виду увечья.
— Жаканами, — ответил мне этот достойный представитель органов правопорядка.
Хлопнула входная дверь.
— На рынок пошла, — прошелестел сосед, — теперь нескоро. Слушай, возьми там… В этом… Ну, *бжть, в серванте! Давай по пять капель. Трубы горят, башка щас лопнет.
Я вытащил из названного места бутылку бельгийской водки. Разлил. Мы выпили — я за компанию, господин Кузьмин с упоением. Мне было интересно, кто и как его так уделал.
История, которую поведал мне быстро поправляющийся сосед, была необычна и красива, но, к сожалению, мне придется пересказать ее своими словами, ибо капитан матерился как все сапожники мира, вместе взятые.
У Сергея Сергеевича Кузьмина, как и у многих других людей, есть родственники. В частности, у него есть тетка. Любимая такая, добрая тетка, которая в детстве его поила парным молоком, секла крапивой и водила в клуб. Каждый год, в это время, тетка забивала свинью. Не ногами, конечно, и не сама, в общем событие это было праздником для всех — для соседей, родственников, внуков и детей, для всех, кроме свиньи.
Вот и в этот день все собрались, тетка выкатила дорогим гостям большую бочку домашнего вина, ловкие внуки готовили костерок под шашлык. Взвизгивали молодухи и матроны, отринувшие дела-заботы мужики щипали их заскорузлыми пальцами, в ногах путались две возбужденные собаки,
какие-то дети бросались друг в друга песком, в воздухе витало предвкушение праздника, пьянки и обжорства. Ждали мастера.
На скотном дворе в курином помете лежала большая свинья. И ей было невдомек, кого все так ждут. Мастера все не было.
Вернувшись в утро этого дня, мы видим, как свинорез, высокий небритый мужик с узловатыми кулаками, точит свой инструмент. Жуткий тесак, длиной с ослиный член, визжит и плюется искрами. У свинореза насыщенная программа — четыре свиньи и один кабан ждут сегодня его. Это деньги. И удовольствие. Впрочем, скорее уже привычка. Как секс с женой. Наточив нож, свинорез отправляется к первому заказчику. Недалеко. Вместе с хозяином и двумя его сыновьями он входит в свинарник. Свинья, чуя погибель, пытается спрятаться за корытом. На лице свинореза мелькает
довольная улыбка.
— Заходи сзади по чуть-чуть, — говорит он сыну помладше, — цепляй ее за ноги и держи. Ты, — поворачивает он голову, — стой в дверях. Он приближается к обреченному животному, инстинктивно пряча тесак за спиной. Младший сын резко наклоняется, чтоб обездвижить несчастную. Мастер привычно обнимает свинью за шею и за миг до точного удара… этот силач, кошмар свиней всего H-ского района, бывший военный строитель наступает на говно. Свинья опросталась со страху. И свинорез напоролся на свой собственный нож. Кончик лезвия вышел из спины. Но сердце задето не было. Тут же его увезли на хозяйской «девятке» в больницу. Там ему промыли все, что надо было промыть и зашили то, что было не зашито. Жизнь его была вне опасности. Но некоторое время он не мог заниматься своим делом.
Так что напрасно ждали мастера родственники господина Кузьмина. О чем им и сказал очередной родственник, прибывший к обеду. Все стали горевать. Не успели они толком погоревать, как появился господин Кузьмин. С трудом попав в проем ворот, он поинтересовался, в чем дело. Ему объяснили.
— Ха! Да чё за проблема, — весело сказал капитан МВД, — пошли!
Следует пояснить, что Кузьмин пил не каждый день. Но в этот раз все совпало. Всю ночь он отмечал день рождения коллеги. Очнулся он в коляске мотоцикла «Урал», на переезде. Обливаясь потом, он растолкал мотоцикл, как-то его завел и поехал. В голове его была полная сумятица. Почему на переезде, ведь его мог сбить поезд. С кем он вчера ушел. Чей это мотоцикл. Почему я один. Ссать хочется.
Остановив железного коня, капитан заодно и наблевал на поле. В процессе езды вольный ветер сделал свое дело. Капитанский рассудок немного прояснился. Больше всего Сергей Сергеевич боялся похмелья, посему и решил его предотвратить. Но в карманах почему-то не было денег. Домой ехать было невозможно, одалживаться не хотелось. Вдруг он вспомнил, что у тетки есть свинья и что этой свинье сегодня время пришло. Он вывернул руль «Урала» и понесся. За полверсты до заветного дома кончился бензин. Капитан съехал на обочину, оставил к чертям собачьим мотоцикл и пошел пешком. По пути он два раза встречал знакомых и, в принципе, хорошо похмелился. Но дело есть дело и он-таки добрался до своей тетки.
Итак, усомнившись в наличии каких-либо проблем, он махнул рукой и пошел к свинье. За ним потянулся весь его клан. Кто-то заботливо сунул ему в руку ржавый длинный нож. На лезвии было выбито — 1942. Кузьмину стало не по себе, хоть и был он очень пьян — ведь не живопыра ж он. А офицер! Рука сама выхватила «макарова» из-под мышки.
— Щас я ее! Тихо! Отошли все!
Не обращая внимания на возгласы протеста, Кузьмин приняв полицейскую стойку и выпустил в свинью три девятимиллиметровых тупоголовых пули. Услышав выстрелы, гости практически протрезвели. На Кузьмина стали орать и злиться уже серьезно. Но и тот был раздосадован промахом, своей недостойной офицера неточной стрельбой. Он подбежал к трясущейся от
страха жертве и с криком «На, сука!» выстрелил ей прямо в лоб. Пуля отскочила. Так утверждал Кузьмин. Тут свинья решила, что хватит и, сбив стрелка с ног, ринулась прочь из этого страшного места. Гости не ожидали прорыва. Свинья пронеслась по огороду и застряла в сетке рабица. За нею бросились собаки, лая и вытаптывая посевы. Вслед им бежал грязный, взбешенный, вооруженный капитан Кузьмин.
— Не стреляй, мудак! — кричали гости. Но тщетно.
Остаток обоймы рассеялся в теплом воздухе. Две пули попали в соседский туалет, откуда медленно вывалилась Валентина Степановна, по профессии бухгалтер, по национальности русская, со спущенными чулками и страшными матерными криками. От дома уже бежал сосед, размахивая косой. Кузьмин быстро вставил запасную обойму и взвел механизм. Напряжение было страшное. Слышно было, как мухи летали. Тут-то собаки и укусили застрявшую в заборе свинью за ляжку. Та с пронзительным криком рванулась вперед, увернулась от косы и больше ее никто никогда не видел.
Под мат и оскорбления капитан ушел из этого негостеприимного дома. Сердце его ныло от несправедливой обиды. «Свиньи неблагодарные».— думал он, пиная камешки и веточки. Но мир не без добрых людей. На подходе к дому капитан встретил друга. И пошли они в ресторан.
Там они тихо-мирно отдыхали, вскоре образовалась компания из дюжины милых, приятных людей. Вообще, на взгляд капитана, атмосфера в ресторане была приятная, люди добрые, музыка популярная — наконец-то душа оттаяла. Сергей Сергеевич даже пригласил симпатичную женщину на танец. Она была хороша, хотя Кузьмин никак не мог рассмотреть ее повнимательней. Вроде бы молода, с гибкой, податливой спиной…или это не спина? А если спина, почему такая мягкая? А на спине карманы есть? Тут он получил пощечину. Сработал рефлекс и тяжелый милицейский кулак
поразил обидчика. Им оказалась та самая женщина, тут же набежали какие-то злые мужики, стали драться, хорошо что друзей у капитана было много, а в милицию забрать их никак не могли. Но вечер был испорчен. По крайней мере здесь.
Потом было много чего. Чья-то дача, снова ресторан, бар, рабочий кабинет, обнаженная женская грудь. За четверть часа до полуночи на капитана снизошло просветление. Он посмотрел на часы, решил, что через полчаса пойдет домой, налил себе и двум малознакомым людям по предпоследней и поднял рюмку, дабы сказать что-то доброе, какой-нибудь тост.
В это время в бар вошли четверо очень злых мужчин. И, странное дело, Кузьмину они были знакомы.
— Долго мы тебя искали. А ты тут. Пьешь. — сквозь зубы сказал самый здоровый. — Где мой мотоцикл?
Оказалось, что они только сейчас пришли от того переезда, где Кузьмин сегодня пробудился к жизни.
— Мы, главное, пошли за телками, тебя будить не стали, оставили на тупике, приходим — а его нету. Козел ты, бл*дь, с погонами! Началась жуткая драка.
Через некоторое время добрые люди усадили мягкого капитана на скамеечку возле подъезда. И ушли. Посидев чуть, Кузьмин пальцами открыл глаза.
— Дома, — прошептал он.
Стирая со стен известку, мой бравый сосед добрался до родимой двери и стал звонить в звонок. Он думал, что жена его пожалеет.
Жена, конечно, ужаснулась его непрезентабельному виду, проводила мужа в ванную комнату, кое-как умыла его.
— Сергей, — сказала она, когда Кузьмин упал на кровать, — нам надо поговорить.
— Завтра, — промычал Сергей. В голове его жужжало.
— Мне рассказали, что ты сегодня в ресторане лапал какую-то бл*дь. А потом подрался из-за нее… Катя зарыдала.
Все это длилось еще два часа. Никаким клятвам и объяснениям она не верила.
Уйдя от многострадального капитана, я долго раздумывал на тем, какие странные вещи могут случаться в жизни. Дай Бог, чтобы не в моей.
Да, кстати, он еще потерял пистолет.