Лысый отряхнул конец и застегнул ширинку, выпятив живот и щурясь, чтобы в глаза не попал дым от прилипшей к губе сигареты. Вовик не хотел ссать и молча ждал приятеля, привалившись плечом к стенке загаженного подьезда. Лысый закончил свои нехитрые действия, и вдруг хитро посмотрел на Вовика маленькими глазками, глубоко посажеными под низким неандертальским лбом.
-Слышь, давай занюхаем!
-У тебя с собой, что ли?
-Ясен х*й. С того раза половина осталось.
-х*й знает. Мне домой пора.
-Да ладно, не ссы. Мы быстро… - бубнил Лысый, уже доставая из кармана пуховика политиленовый пакет и клей в мятом желтом тюбике.
С сосредоточенным лицом, приоткрыв рот, он выдавил в пакет липкую колбаску желтого цвета. По подьезду густою, почти осязаемой волной разливался характерный запах “Момента”. Лысый аккуратно закрутил колпачок на тюбике и спрятал его.
-Держи, ты первый,- он протянул Вовику пакет.
Тот взял его двумя руками, посмотрел на свет на фоне мутного окна. Потом медленно снял с плеча школьный рюкзак и неохотно поднёс пакет к лицу. Наконец он решительно выдохнул, так же, как это делал отец перед каждой рюмкой водки, и прижался лицом к вонючему куску полиэтилена. Жирная смесь клеевых испарений тяжелым облаком всосалась в носоглотку, оседая на слизистой… почти сразу тусклый оконный проем с торчащим на его фоне силуэтом Лысого и его дурацкими оттопыренными ушами сьехал куда-то в сторону, стены вздыбились и изогнулись, напоминая сокращающиеся внутренности какого-то исполинского животного… На грани исчезающего восприятия Вовик услышал быстро нарастающее гудение и шелест. Через секунду звук заполнил всё вокруг, смыв и разметав в сгущающейся темноте остатки реальности…
Шмяк! - Вовик с размаху плюхнулся в зловонную жижу. Отчаянно барахтаясь, он высунул голову на поверхность и нащупал ногами дно. Оказалось неглубоко, и он поднялся на ноги, выплёвывая грязь изо рта и испуганно озираясь. Место было незнакомым и странным. Он стоял посреди гниющего болота, окутанного белёсым туманом, который неприхотливо струился между редкими деревьями. Могучие стволы уходили высоко вверх, а над водой сквозь густую пелену тумана с их крон свисали плети мха. Влажную тишину нарушало только чавканье пузырей, поднимающихся из потревоженного ила на поверхность.
Вовик осмотрелся в поисках рюкзака, но того нигде не было видно, - похоже, остался где-то в зассанном подьезде. Также нигде не наблюдалось и просвета между деревьями, невозможно было даже понять, с какой стороны солнце. Делать было нечего, и он побрел вперед, с чавканьем вытаскивая кроссовки из липкой массы под ногами. Несколько минут он шел по болоту, как вдруг откуда-то сзади донесся протяжный крик, многократным эхом прокатившийся по тёмной воде. Вовик резко обернулся и успел увидеть низкорослую фигурку, мелькнувшую между деревьями. Он замер, наблюдая, как силуэт растворился в мареве, мелко семеня в противоположную сторону. Вовик напряженно прислушивался ещё несколько минут, но крик не повторялся. Наконец, он развернулся и зашагал дальше, то и дело останавливаясь и оборачиваясь. Вскоре идти стало легче - дно явно поднималось, и воды уже было только по щиколотку. Через некоторое время он вышел на берег, длинным мысом вдававшийся в болото и весь заросший крапивой выше человеческого роста. Сквозь немного поредевший туман перед ним виднелось какое-то строение. Вблизи оно оказалось почерневшей от времени, просевшей и полуразвалившейся избой. Пустые оконные проемы зияли бездонной темнотой, а висящие на ржавых петлях гнилые остатки двери напоминали ощеренный старческий рот. Вовику стало не по себе - из дома слабо тянуло характерным запахом. Этот запах он хорошо помнил после дня, когда пару лет назад санитары выносили их соседку по подьезду - старуха пролежала в своей квартире две недели, и соседи догадались вызвать “Скорую” только когда к ним посыпались с потолка жирные белые черви…
Он обогнул сторонкой позеленевший угол избы, и вдруг понял, что здесь не один. Затаившись за пожухлыми зарослями, Вовик разглядел странную процессию. Впереди двигался мальчик, примерно его сверстник - лет одиннадцати, волоча за собой что-то похожее на полупустой мешок с картошкой. За ним, опустив морду, тяжело ступал большой облезлый пёс. Они подошли к краю болота. Мальчик устало откинул со лба спутанные рыжие волосы. Он подтащил мешок к воде. Вовик увидел, что это был не мешок, а дохлый полосатый кот огромных размеров. Тем временем парнишка осторожно взял того за тощие лапы и опрокинул с берега вниз. Туша глухо плюхнулась в жижу и вскоре скрылась под поверхностью. Со дна поднялось нескольку пузырей и всё стихло, только по болоту медленно расходились круги. Пёс поднял голову и печально посмотрел на свого спутника. Тот молча потрепал его по лохматой голове. Немного постояв, они развернулись и двинулись обратно в сторону леса. Вовику, наблюдавшему погребение из кустов было страшно окликнуть паренька, но ещё меньше хотелось оставаться в таком месте одному. Тем более, возникало смутное ощущение, что он уже где-то видел всю компанию, даже издохшего кота. Пока он колебался, из стоящей рядом избы донесся еле слышный замогильный стон. Это стало последней каплей. Вовик в ужасе рванулся через крапиву; он успел увидеть вдалеке мелькающую среди деревьев грязно-жёлтую футболку, но в следующий миг споткнулся о пень и с криком рухнул в кусты. Запутавшись в зарослях, он всё-таки вырвался на открытое место, оставив на ветках клочья рубашки, но мальчика с собакой уже не было нигде видно.
Вовик побежал. Он несся через лес по смутно угадывающейся тропинке. Вокруг мелькали необычного вида растения с гигантскими листьями, бледно мерцающие чаши цветов, мохнатые папортники, похожие на паучьи лапы… Сквозь висящую на них густую паутину пробивался тусклый свет. Мальчик с псом как сквозь землю провалились. Ему казалось, что в лесу что-то шевелится, перебегает вдоль тропинки с места на место, а пару раз он отчетливо слышал чей-то ехидный смех. Ужас переполнял Вовика, засталяя бежать всё дальше от проклятого болота, глубже в чащу. Наконец он остановился, задыхаясь и шумно глотая воздух. Подняв глаза, он увидел перед собой крепкую дубовую дверь. Почему-то она была прямо в стволе огромного старого дерева. В остальном дверь была первым нормальным, привычным предметом, который Вовик видел за последние полчаса. Недолго думая, он рванул её на себя и шагнул внутрь.
-Пятачок… это ты? - донесся из полумрака сиплый болезненный голос.
Глаза уже привыкли к недостатку света, так что Вовик разобрал сидящего за грубым деревянным столом медведя. Конечно, это был не настоящий медведь. Это был здоровенный плюшевый Винни-Пух, вдобавок весь какой-то помятый и жалкий. Из швов местами торчали клочья набивки, левого глаза не было вообще, а правый - большая коричневая пуговица - грустно косился на гостя. Винни-Пух хрипло откашлялся и сказал голосом Евгения Леонова:
-Не, ты не Пятачок. Жалко. Я вот его уже три месяца не видел.
-Я… я Вовик.
-Ну, садись, Вовик. - махнул тот рукой на грубую скамейку, сколоченную из досок от ящиков. - Портвейн будешь?
-Буду… - от неожиданности согласился он.
Медведь достал второй граненый стакан и разлил пойло из стоящего на столе пузыря “7773. Разлил по краешек и, не глядя на нежданного гостя, привычным движением опрокинул в горло свою порцию. Вовик брезгливо взял грязный стакан и отхлебнул. Поморщившись и переведя дух, он спросил у Винни:
-Чё это за место?
-Это Сказочный Лес, мальчик! - неуместно торжественным тоном детского экскурсовода ответил тот и зашёлся хриплым истерическим смехом. Просмеявшись и вытерев пьяную слезинку под пуговицей, медведь вспомнил про присутствие Вовика.
-Ты-то, небось, с болота пришел?
-Да в дерьмо какое-то свалился… хрен знает. Там ещё орал кто-то страшно…
-Не бойся. Это Ёжик. В тумане. Совсем из ума выжил, бедняга. Ну, хоть живой, по крайней мере. Ещё может кого видел?
-Да. Пацана какого-то с собакой. Кота зачем-то топил.
Винни-Пух тяжело вздохнул, помолчал…
-Значит, и Матроскин туда же… Они же только в том году корову с галчонком… СУКИ! НЕНАВИЖУ! - вдруг заорал он, выбросив изо рта фонтан прелых опилок с запахом перегара и треснув по столу обеими лапами.
-Кто?
-Известно кто,- обреченно выдохнул Винни, подперев круглыми ладошками голову, - А, ну так ты же ничего не знаешь… Ладно, вот ты скажи, хорошо там, снаружи? Ну, в Лесу, на Озере?
-Да погано там, как в фильме ужасов.
-Уже и не верится, что когда-то всё было по другому… В наших местах давным-давно поселились персонажи из мультфильмов. Из наших, понимаешь? - НАШИХ! - мультиков. Мы все реально существуем ЗДЕСЬ, пока нас знают, любят и помнят зрители в реальном мире. Чем больше детей верит… ну, я не знаю… в Деда Мороза! - тем он более материален. То же самое и с нами. Мы живы, пока про нас не забыли. Когда-то у нас в Лесу была огромная, весёлая компания. Жили дружно, и дети тоже всегда нам были рады…
Винни Пух надолго замолчал, видимо, вспоминая прошлое. Потом залил в себя недопитый Вовиков портвейн и продолжил:
-Потом, лет двадцать назад, стали появляться ОНИ. Сначала ИХ было мало, и мы были уверены, что сумеем подружиться. Но это оказались совершенно чуждые нам существа. Если мы живем, чтобы приносить детям радость, то ОНИ просто кормятся. Паразитируют. Пожирают детские эмоции. Видел бы ты, как эти твари по ночам стоят на полянах, запрокинув головы, и впитывают человеческие сны!
-Кто это - ОНИ?
-Да кого там только нет… первыми были и Микки-Маусы, и дятлы Вуди, и коты-Томы всякие с мышами… Леопольд ещё ему всё говорил - “Давайте жить дружно!” - а эти ублюдки в ответ ржали и глумились. А потом вообще мразь полнейшая повалила… пёстрое быдло, которое только и умеет, что пакости друг другу и всем подряд делать. Покемоны там всякие и Скрудж-мак-д… тьфу, бл*дь! - медведь на глазах пьянел - Они нас просто убили. Мы больше не нужны детям. Теперь они верят в этих проклятых вампиров, с их бессмысленной злобой, которую выдают за шутки. Чему эта сволачь ребенков учит? И всем наплевать, что это мразь - чужая, заокеанская… Вот мы и вымираем. - Винни невесело ухмыльнулся. - Я вот, например, знаешь почему ещё жив? Просто в городе Череповце есть детский дом для умственно отсталых ребятишек. И им там в подарок депутаты кассету привезли лет с пять тому как, как раз про нас с Пятачком и остальными. Так они её каждый день крутят, потому что других кассет нету. Так и живем… хоть на портвейн наскребаю кое-как…мне ещё повезло, многим из нас куда хуже…
Медведь пьяно захихикал, а может зарыдал, когда за дверью вдруг раздался шум. Встав из-за стола, Вовик осторожно выглянул на поляну под деревом и обомлел. Прямо перед домом Винни-Пуха на ветвях деревьев, заросших седым мхом и лишайником, на поваленных гниющих стволах и скорченных корнях сидели десятки импортных мультяшек. Это были и визгливые, агрессивные, постоянно двигающиеся американские уродцы, напоминающие животных, и азиатские кретины с гигантскими тупыми глазищами, в которых отражалась пустота. Вся толпа наблюдала сцену, имеющую место посреди поляны. В центре стояла маленькая, одновременно беззащитная и смешная старушка с длинным хитрым носом, в старомодном чёрном платье и такой же шляпке. На худеньком плече у неё висела сумка, из которой испуганно выглядывала большущая усатая крыса. Перед старушкой, уперев руки в боки, стоял вульгарный кролик Роджер из американской ленты, и что-то насмешливо ей говорил. На глазах у Вовика поганый грызун вытащил из-за спины наковальню и картинно сломал себе об голову. Бедная Шапокляк испуганно прижала к груди сумку с Лариской и робко сделала пару шажков назад. Толпа загоготала, заулюлюкала, зашуршала кульками с поп-корном. Внезапно кусты расступились. На поляну из чащи выбрался старый, помятый крокодил Гена. Он тяжело прихрамывал на одну ногу, опираясь на трость, а на его красном пиджаке и шляпе виднелись многочисленные заплаты. Но он молча и с достоинством проковылял и встал рядом со старушкой, прикрыв её широким плечом. Падаль на трибунах сначала опешила, а потом, издеваясь, с западным акцентом завыла хором мотив “Голубого вагона”. Кто-то кинул в Гену тухлое яйцо. Два больших перезрелых помидора попали ему в нос. Он грустно посмотрел тусклыми старческими глазами на беснующуюся орду, но промолчал. Вовик не выдержал. Заорав “Убью, твари!” он бросился на кривляющихся пришельцев…
-Слышь, ты в порядке? Ты чё, бля? Су-ука, ну п*здец!
Вовик открыл глаза. Он лежал на холодном полу, а над ним испуганно склонился Лысый. Вокруг снова был сырой холодный подьезд, резко пахло мочой. За ближайшей облезлой дверью с остатками дермантина громко орал телевизор, доносились писклявые голоса телепузиков и детский смех…