Он знал. Он знал, что больше никогда её не увидит, что больше никогда не заглянет ей в глаза. Знал, что больше никогда не коснётся тех губ, нежных и таких манящих, но он не мог поступить иначе. Он сидел в самолёте и смотрел в иллюминатор. Серое хмурое небо, шумный аэропорт, отъезжающий трап. Ему вспомнилась строчка из песни «Вот уж точно пропасть меж нами легла». Да, действительно пропасть. Пропасть во времени, в пространстве, в чувствах. Он оторвал взгляд от отъезжающего трапа, и осмотрелся. Рядом с ним сидела молодая симпатичная девушка, и казалось, с интересом посматривала на него. А у неё такие же глаза, подумалось ему, вот только взгляд не тот. У неё был совсем другой взгляд, открытый, любящий, немного застенчивый и скрывающий в глубине себя, какую-то затаённую боль.
Нет как бы он не мечтал об этом, он никогда больше не найдёт таких глаз, таких губ, такой улыбки, таких шелковистых волос, чей запах так сводил его с ума. Он с вздохом отвернулся от своих соседей и вновь забыл об их существовании.
Он всегда любил свою работу. Работая, он забывал обо всём, о времени, о проблемах, о жизни. Наверное, именно это называется «любимая работа». Он поднялся с низа, теперь у него есть свой бизнес, приносящий стабильный доход и удовлетворение. Его нельзя было назвать сильно богатым человеком, но его денег хватало на то что бы содержать родителей, и помогать младшему брату, начинавшему своё дело.
Три дня назад он вернулся из недельного отпуска, и теперь просто жил на работе, навёрстывая упущенное, пока… Пока не зазвонил его рабочий телефон.
-Алло.
-Привет. Узнал?
-Да, конечно. Ну, что, как дела? Ты всё ещё там?
-Да. Я вот что хотел сказать, - было заметно, что собеседник замялся, подыскивая нужные слова для разговора.
-Ну, не тяни. Что-то случилось? С ней? – Его мысли потекли в привычном направлении. Они оба увлекались альпинизмом, вообщем-то когда-то они и познакомились именно благодаря общим друзьям. Это было опасное увлечение. Особенно на том богом забытом курорте, на который отваживались ездить только такие опытные и бесстрашные туристы, как они. Если бы что-то случилось, то помощь смогла бы прийти не скоро. Именно этого он и боялся.
-Нет. Вернее да…Ну, понимаешь… Ещё непонятно. Неизвестно, но…
-Что? Что, господи случилось? Не тяни! Говори быстрее, - он уже почти кричал. Удивлённая секретарша, заглянула в кабинет, желая узнать, то случилось, и не нужно ли ему что-нибудь, но он даже не услышал её голоса и вопроса.
-Понимаешь, когда ты уехал… Вообщем она захотела ещё раз взойти на ту вершину, которую вы вместе покорили, и… вообщем была лавина. Ещё пятеро, кто поднимался вместе с ней уже найдены. Вернее их тела… Но её найти никто не может… Помощь прибыла слишком поздно, ты же знаешь, что это за место…
Он даже не слышал его последних слов, он погрузился в странное оцепенение, он не мог поверить. Не мог забыть. Не мог понять. Как так? Она не могла умереть. Она слишком любила жизнь, слишком любила свободу, адреналин, горы, что бы умереть из-за них. Из-за странного переплетения обстоятельств, судьбы, погоды… А ведь он даже не попросил у неё прощения, он ведь даже не поговорил с ней, не простился, а она… Неужели она поднялась на эту вершину, только из-за него. Но зачем? Ведь она сама прогнала его, попросила уйти, не мучить её… Господи, ну какой же он был дурак! Почему он не остался тогда, почему не выпросил у неё прощения, а ему так захотелось доказать самому себе, что он сможет уйти гордо подняв голову, пересилив себя, и то время, то чувство, которое их связывало, не пойдёт на поводу у какой-то капризной девчонки, и уйдёт. Лишь для того что бы потом вернуться, когда она позовёт. Вот только она не позвала бы. Сейчас он осознавал это, она бы тоже мучалась, страдала, любила, но ни чем бы не выдала своих мук. А потом… потом бы подавила свои чувства, убаюкала бы рану, огородила бы её в своём сердце колючей проволокой, и лишь только изредка бы натыкалась на это место, место своей маленькой смерти. Сколько людей жило и живёт так, поступая именно так, как поступил и он, вот только столь горький урок выпал именно ему. Они то уже не смогут ничего исправить. Почему? Он не знал.
Он вышел из оцепенения, его трясла за плечо его секретарша. Он с удивлением посмотрел на ней, потом на телефон в своей руке, продолжающий издавать короткие гудки. Видно трубку на том конце провода положили уже давно, просто он этого не заметил. Он механически, как и всегда, одел пиджак, взял дипломат и вышел за дверь, не обращая внимания на секретаршу, пытавшуюся его остановить. Его больше не волновали все те совещания, которые были назначены на сегодня. Он шёл по улице. Просто шёл. А город просто жил своёй жизнью. Она умерла, а ничего не изменилось, небо не упало на землю, улицы были всё так же многолюдны. Люди всё так же спешили куда-то по своим делам, по делам. Какие могли быть дела, если её больше не было. Зачем вообще была вся эта глупая жизнь, и городская суета, если её больше не было. Ему хотелось кричать, плакать, бить что-то, кого-то, хотелось разорвать все на части, хотелось самому разорваться на части, что бы не чувствовать больше той боли, которая жгла его изнутри…
Он шёл по улице, пытаясь избежать обиженного взгляда жены и её глупых расспросов. А расспрашивать было о чём, да и обидеться тоже. Ведь он никогда не вёл себя с ней так отстранённо и в какой-то мере даже грубо, как сейчас. Он понимал это, но сделать ничего с собой не мог. Только что он видел её… Нет, он был уверен, что это был не призрак, он не перепутал, это действительно была она, изменившаяся, похорошевшая, хотя не избежавшая отпечатка грусти и страданий на лице, свидетельствующих о пережитых горестях и долгом одиночестве. Он кинулся за ней, но в огромном и шумном городе, где улицы съедают людей так же быстро, как звуки, и ощущения, она растворилась, как будто её и не было. Но она была! Он точно знал это. Он не мог ошибиться.
Но ведь прошло больше пяти лет. Как это могло случиться? Ведь она умерла. Была лавина, её тело было навечно погребено под многотонной толщей снега. Или нет? Господи, голова разрывалась на части от наплыва мыслей. Ведь он так старался смириться с этой болью, забыть её, понять. Смог. Почти смог. Недавно женился. Был почти счастлив. И эта горькая тоска настигала его только иногда, когда он смотрел на небо… Почему-то у него было ощущение, что он предавал. Нет, даже не её, не память о ней, а себя… а небо…
Он стоял перед зеркалом и поправлял галстук, стараясь унять дрожание рук. Он не знал почему сегодня с утра его терзают какие-то предчувствия. Просто день был особенный, но он об этом ещё не знал…
Вместе с женой они прибыли на прием, в честь одного из его главных партнёров по бизнесу. Он вошёл в зал, кивая кое-кому по пути головой, с кем-то здоровался за руку, с кем-то останавливался перекинуться парой слов. Это был один из приёмов, на которых он бывал не раз, и на которых не появлялся бы вовсе, если бы не приличия и правила хорошего тона. А ему было невообразимо скучно, хотелось свободы, хотелось дышать полной грудью, хотелось говорить, то что думаешь, делать что хочется, жить полной жизнью, а надо было… Надо было улыбаться фальшивыми улыбками, говорить лживые комплименты дамам, расточать любезности, договариваться о новых контрактах, быть для вех и для каждого, когда единственное желание уйти и остаться одному.
Но этот прием он даже внешне отличался чем-то необычным, даже в воздухе ощущался какой-то особенный аромат, и казалось, лучики неизвестного солнца добрались до каждого тёмного угла не только зала, но и сердца, добирались и пронзали его. А может ему так только казалось.
К ним подошла хозяйка вечера, давняя знакомая его жены, попутно представив ещё одного своего знакомого. Он почти не вслушивался в ту болтовню, которая обычно составляла основу разговора двух подружек, он и так слышал его на многочисленных семейных сборищах, праздниках, приёмах и раутах.
-…Нет. Я абсолютно не знаю откуда она взялась. Пётр говорит дочь какого-то его старого друга, чуть ли не графиня какая-то. Ой, да ладно, знаем мы этих графинь… Но он с ней так носится, - рассказывала она его жене.
-Даже интересно посмотреть на эту «графиню», - с усмешкой ответила та.
-Ой, не стоит. На мой взгляд абсолютно ничего выдающегося, хотя мужчин вокруг нее…, - с придыханием, и с плохо скрытой завистью, сказала Хозяйка, - Пошли, если хочешь, я вас с ней познакомлю.
-Дорогой, пойдём знакомиться с «графиней».
Он подумал, что видимо «графиня» приклеилось к ней теперь уже навсегда. И ему самому стало интересно посмотреть на эту женщину, вызывавшую такую безудержную зависть даже у незнакомых женщин. Они прошли через весь зал, и он ещё издали приметил среди гостей фигуру своего старого друга и рядом с ним какую-то невесомую, воздушную фигурку, словно сотканную из лучей солнца. Его жена видимо тоже заметила её, потому что её лицо стало ещё более ироничным, а губы сжались в ниточку.
-Познакомьтесь, - женщина на правах хозяйки вечера прервала разговор отдельно стоящей группы людей, что бы представить новых гостей. Но дальше он уже ничего не слышал. Все предметы, мысли, слова, рассыпались в прах, размылись, ушли в небытие, осталось только одно единственное родное и такое близкое лицо. И голос, заполняющий каждую клеточку его мозга внезапно он понял, понял все. И почему его так трясло с самого утра, и почему этот день был столь необыкновенным, и что за свет проникал и размягчал его душу. Он с трудом узнавал свой голос, своё тело, свои движения, это словно был не он. Он всё не мог оторвать от неё глаз, а она так непринуждённо болтала, улыбалась, расспрашивала его о чём-то. Словно не узнала его, словно никогда не знала, словно никогда не было той безмолвной любви, словно не было лет умиравшей любви, словно не было слов, глаз, поцелуев, счастья, которые когда-то наполняли его и её жизни. Он так много хотел сказать ей, но вокруг было столько народа, столько любопытных глаз и ушей, людей, мечтающих сорвать все покровы, открыть все тайны, расшевелить все старые раны, и посмеявшись над разбитым человеком пойти дальше. Он посмотрел на неё ещё раз и их глаза встретились, нет это точно была она, такого взгляда он не видел больше ни у кого. А она всем смотрела. Она просто не могла не смотреть на него, на старую рассыпавшуюся в прах мечту, разбившуюся любовь, утраченную жизнь. Она едва сдержала возглас удивления, рвущийся из груди, когда только увидела его. В горле встал какой-то комок, а тело поразило нервная дрожь. Она была слишком неготова к этой встрече. Он шёл с двумя женщинами. А на пальце у него она заметила обручальное колечко. Она заметила тот ядовитый взгляд, которым смотрела на неё его жена, заметила лёгкую иронию на лице её подруги. Как же она успела отвыкнуть от такой зависти за последние годы. «Зачем я здесь?» - В очередной раз подумала она, и улыбнувшись его жене завела с ней самый любезный разговор.
Не узнал, пронеслось у неё в голове. Да и как меня можно узнать? Пять лет не прошли даром, да и я сейчас выгляжу немного по-другому, а та девушка, которую он когда-то любил, умерла пять лет назад, из-за лавины, настигшей её. Она подняла глаза, надеясь мельком, что бы никто не заметил, рассмотреть его лицо, и встретилась с ним глазами.
-Привет.
Единственное слово, разбившее все хрупкие иллюзии их нынешних жизней. Узнал. Вихрем пронеслось у неё в голове, узнал!
-Привет.
-Ты как?
-Хорошо.
Как часто слова бессильны при встрече двух давно не видевшихся людей. Говорят не слова, говорят глаза, сердце, душа… Он смотрел ей в глаза и искал в них отблеск былой любви, и не находил. Он видел совсем другую женщину, прошедшую через множество испытаний, любившую его совсем по-другому. Но любившую! Он взял её за руку, и не обращая ни на кого внимания вышел с ней из зала. Начиналась официальная часть и люди потихоньку подтягивались к импровизированной сцене, с которой сейчас должен был начать говорить главный виновник торжества. Он тоже должен был быть там. Но он не хотел быть там.
-Почему тебя так долго не было? Где ты была?
-Я жила в горах. Меня нашёл старик-отшельник, живущий там один, и выходил меня. А после я осталась там. Что ждало меня здесь? Иногда и сейчас я думала, зачем я вернулась сюда? А тогда? Тогда я была полностью разбита. Так я и жила пять лет. И я могу назвать их одними из самых счастливых дней в моей жизни. А недавно он умер, - она глубоко вздохнула, - я всегда называла его отцом, не знаю почему, так получилось. Он действительно дал мне вторую жизнь, и перед смертью он официально признал меня своей дочерью, и оставил мне в наследство всё своё имение. Оказалось, что он был английским графом, когда-то ушедшим от мирской жизни в отшельничество, и всё это время его имением владел управляющий. Иногда я думаю, что он был сумасшедшим, а иногда… гением. Меня тоже больше ничего не держит здесь, я хочу назад, в горы…
Его не было дома весь день. Жена так и не дождалась его. Она получила от него записку и дарственную на всё его имущество. Он навсегда ушел из её жизни.
А из аэропорта… из аэропорта в это время вылетел самолёт, несущий двух людей к счастью…