Мы часто собирались с ним у меня на кухне. Курили до образования сизого, непроницаемого смога под потолком. Встаешь – и ты в тумане… Пели под принесенную им гитару собственные песни. Когда надоедало, пели чужие, пока злобные соседи снизу не начинали бить чем-то тяжелым по батарее, требуя прекратить пьяную подростковую оргию. Хотя мы были еще почти трезвые, раз петь еще могли.
Сочиняли стихи – он четверостишье, я четверостишье. Сидя на широком, заставленном банками и цветами подоконнике, чтобы не шел дым по комнатам, где спали мои родители, курили траву… или гаш. Когда что было. Смотрели на звезды. Если вывернуть голову, то старая серо-желтая стена сталинского дома, казалось, упирается прямо в черное ночное небо.
Иногда спорили, иногда вместе мечтали. Обсуждали, как взрослые, какое дело кто начнет, если б был у нас миллион долларов. Строили планы. Потом, чуть повзрослев, уже более конкретно и приземлено. Но все о том же – о будущем. Сейчас уже, как раз, все больше о тех – прошедших временах вспоминаем. Ностальгия, бля! У каждого выдалась своя дорога в жизни, которая еще может и поменяется, конечно, но дороги уже у нас, к сожалению, разные… а может и к счастью.
Мы, по дороге ко мне домой (или к нему – не важно), почти всегда покупали пельмени. «Останкинские традиционные» по 50 коп за полкило. В картонной коробочке. В магазине «Молоко» на углу бульвара и Парковой. С синими кафельными стенами и толстыми продавщицами в белых передниках за угловатыми стеклянными прилавками… мы приходили и кидали их в кастрюльку вариться. Потом доставали, посыпали укропчиком с петрушкой. Поливали сметаной, купленной там же в «Молоке». И поглощали их, запивая светлым «Жигулевским» или «Московским» пивом…. Эх..мля..
Сейчас мы собираемся в каком-нибудь кабаке, не из дешевых. Ресторане, баре. И под обильную закуску, под стаканчик виски или рюмку хорошей водки рассказываем друг другу новости, которые уже не пересекаются с жизнью нас обоих. Поэтому не очень интересно, хотя слушаем друг дружку с увлечением и вежливой заинтересованностью, диктованным этикой. Интересно становится только тогда, когда кто-то из нас скажет – «А помнишь…». И мы погружаемся в воспоминания, смеясь и перебивая друг друга. И хлопаем друг-друга по рукам – «нет, нет а ты, помнишь ты… а я…».
Я очень люблю и жду этих моментов, хотя они все реже и реже. У каждого своя жизнь, работа, женщина. Друзья у нас уже разные. И я для него уже – старый друг, которого не позовешь, да и не пойду я, в компанию ему подобных. И у меня тоже самое. Печально.
Каждый раз, собираясь вместе, мы обещаем друг другу как-нибудь созвониться/списаться и вот так вот просто, как раньше, под пельмени и пиво посидеть на домашней кухне. Поговорить и опять вспомнить старое, о будущем опять же. Но столько дел у каждого, забот, проблем… – занятость, мать её. Опять мы перенесем «на потом». А после, месяца через два-три, встретимся в ресторане, где опять, насытившись воспоминаниями и обществом друг друга, договоримся собраться и встретиться «по-старому».
И с каждым разом всё реже мы встречаемся. Меньше можем поделиться чем-то сокровенным, как это было тогда – в юности. Все чаще натянутая доброжелательная улыбка висит на лице. И иногда уже звонок друга становится неудобным, не вовремя и проще выключить звук или сбросить звонок – «А! перезвоню потом». И забыть перезвонить. А когда-то, по первому его зову, ты рвался увидеться с ним… бля!
После каждой нашей встречи сейчас, расходясь в разные стороны, мы оба чувствуем какое-то непонятное чувство неловкости – что-то не то, недосказанность какая-то. Может попросту «надо чаще встречаться»?. И понимаешь бессмысленность частых встреч. Понимаешь, что весь цимус именно в таких вот редких моментах совместных посиделок.
И боишься, что не дай Бог, произойдет что-то такое, что больше мы не увидимся. И становится нехорошо как-то. Баб много. Было, есть, будет. Работа работой – никуда не денется. Заботы и дела тоже были и останутся. А вот друзей, не коллег, не приятелей, -друзей, тех самых старых, проверенных, настоящих мало. И только с ними ты можешь, увидевшись, с жаром обнять друга, хлопая его по спине. Только с другом ты можешь поделиться сокровенным, что даже матери не сможешь сказать. Только с ним ты одно целое, устоявшееся, проверенные временем. Ты и он ведь - Друзья.