Ну а в момент сбора урожая воды нет и в помине, а машины перемещаются на высоте птичьего полета над землей. И вот еду я по этой дамбе, как по небу лечу,
солнце жарит нещадно, в кабине как в сауне. Я сам в трусах, но не прочь снять и их, дорога от жары развязла, как пластилин, того и гляди кувырнусь вниз,
навстречу вечности. А бабы в кузове освоились, песни затянули. В общем весело. Мне хоть и трудно, но тоже, в общем-то, хорошо. В уме прикидываю - если с
каждой по червонцу - это 300 рэ, ОЧЕНЬ хорошие деньги по тем временам. И тут случается ЧП.
Камнем со встречного самосвала мне усандаливает в лобовуху. Триплекс сразу становиться белым, как молоко, видимость ноль, тормозить резко нельзя, машина
улетит в обрыв, короче - П+Ц! За долю секунды принимается единственно правильное решение - не снижая скорости и не меняя направления, я изловчаюсь и
кулаком выбиваю лобовое стекло. Рука в гуано, возможно даже сломана, боль страшная, но зато хоть видно все.
Кое-как добрались до мельницы, товарки - за мукой, я - в травмпункт. В общем, ближе к полуночи довез я их до дома. Одна выпрыгивает, "спасибо!", хвать
мешок и домой. И кроме этого ничего! Вторая, третья+ тридцатая. В общем, все, кроме спасибо, ничего не отдали. Вот это, млин, думаю, скатался и натерпелся
задарма! Усталый, злой, с загипсованной рукой вернулся я на базу. А там председатель меня ждет - улыбается. Думал засветить ему по роже, да связываться не
захотелось. А председатель и грит - "Думаешь, прокатили тебя. Ан нет! Пока ты обратно их вез, разыграли тебя - у кого ты первую ночь проведешь, у кого
вторую и так далее до тридцати! И потренируй здоровье, потому как у нас в деревне мужик либо женат, либо пьянчужка с малой пользой по этому делу. А бабы
эти дюже по нему изголодавшиеся! А вот, кстати, тебя первая дожидается+"
Гляжу, и правда стоит, на меня ТАК смотрит, не отрываясь, разве что слюна не течет. И понеслась. Русские, туркменки, украинки, беларуски, узбечки,
татарки, армянки, грузинки+ Наверное, не было такой нации, которую я бы не попробовал за этот сумасшедший месяц. И ни одной ночи я не спал больше двух
часов, так что вскоре стал опасаться за свое здоровье. А работать уже вообще не мог.