Огромная неповоротливая фура будто ненароком перегородила улицу как раз перед автомобилем, на котором ехал президент Мубанды. Пришлось остановиться. Только-только отшумел ливень, и воздух был тяжел. Из-за этого защитные жалюзи в салоне автомобиля, вопреки требованиям безопасности, были подняты, что сделало задачу киллера до смешного простой.
Ему оставалось лишь приблизиться и положиться на волю богов. Ведь президент, помимо своей популярности в народе, отличался еще и чертовским везением: за двадцать один год своего нахождения на Олимпе власти он восемнадцать раз чудесным образом ускользал от рук наемных убийц! Не иначе, водился с дьяволом - неспроста же он принижает тех, кто верит в богов предков и возвышает отступников, избравших себе белого бога? «Но в этот-то раз нечистый ему не поможет, - стучало в голове у двадцатилетнего парня, сжимавшего в кармане рукоятку пистолета, - пусть даже все силы ада встанут на его защиту. С нами Мукуру!» Прошептав молитву, киллер бросился вперед, туда, где в салоне вырисовывался профиль ненавистного лица... Чем не сюжет для современного мистического триллера?
Самое интересное под катом...
Самое интересное под катом...
Роковой воз с сеном
Однако подобная история уже имела место... ровно 400 лет назад, в Париже. Там 14 мая 1610 года при схожих обстоятельствах погиб французский король Генрих IV, зарезанный католиком-фанатиком. Тот самый Генрих, который обещал каждому бедняку курицу в горшке по воскресеньям и которого даже спустя века французский народ будет восхвалять в песнях: «Да здравствует Генрих Четвертый, да здравствует храбрый король, этот четырежды черт, имевший тройной дар: пить, воевать и быть галантным кавалером!»
В пятницу, 14 мая, монарх решил посетить арсенал, дабы перед грядущей войной с Испанией осмотреть новые орудия. В карете вместе с Генрихом находились герцоги д’Эпернон и де Монбазон. Кроме того, экипаж сопровождали конные гвардейцы. Но даже многочисленный эскорт не смог помочь «доброму королю Анри». Карета поехала не по широкой улице, а по узкой улочке Железных рядов, которая в глубине оказалась перегороженной возом с сеном. Образовался затор. Опять же по странному стечению обстоятельств кожаные шторы кареты оказались открытыми. И, наконец, по невероятной прихоти Фортуны именно на месте остановки кареты оказался ненавидящий Генриха IV католический фанатик Франсуа Равальяк, вооруженный кинжалом.
Дело в том, что убийца знал только конечный пункт назначения королевской процессии – арсенал, но, скорее всего, не знал, по каким улицам она проследует. Рыжий детина с всклокоченной бородой вспрыгнул на спицу колеса, нырнул по пояс в окно кареты и ударил короля в грудь. А ведь несколько лет назад в подобной же ситуации Провидение сохранило жизнь Генриху: когда король принимал приближенных, поздравлявших его с победой над католической Лигой, монарх склонился, чтобы поднять придворного с колен, именно в тот момент, когда убийца решил нанести свой удар. Поэтому лезвие кинжала вместо груди скользнуло по лицу, выбив королю зуб – ничтожная плата за спасенную жизнь! Но на этот раз чуда не произошло. Рука убийцы была тверда. Генрих успел только промолвить: «Я ранен!» – и скончался.
В XVII веке те, кто вели следствие, столь же мало верили в длинные цепочки случайных совпадений, как и в наше время. Поэтому Равальяка допрашивали с пристрастием. Но тот даже под пытками твердил, что действовал в одиночку и не называл имен заказчиков. Затягивать же расследование по такому «резонансному», как сказали бы сегодня, убийству тогдашние правоохранительные органы были столь же мало заинтересованы, как и сегодняшние. Поэтому Равальяк был признан убийцей-фанатиком и спустя две недели четвертован. Но слухи о заговоре против короля не умолкали.
Кто-то говорил, что к убийству короля приложила руку его супруга – Мария Медичи, кто-то подозревал могущественного герцога д’Эпернона, мечтавшего о первой роли в государстве. Нашлась якобы даже свидетельница заговора – Жаклин д’Эскоман, но ее поспешили саму осудить на пожизненное заключение по не относящемуся к делу обвинению. А первый министр Генриха IV
герцог Сюлли, как и кардинал Ришелье, впоследствии намекали, будто убийство короля – дело рук испанцев...
Злосчастная Катынь
Конечно, убийство первого лица в государстве всегда порождает подобные подозрения. Даже в том случае, если прямых улик и не существует. Уж чего-чего, а желающих смерти для правителя во все времена хватает. И не нужно быть прорицателем для того, чтобы предвидеть открытие «ярмарки» версий вокруг причин авиакатастрофы 10 апреля 2010 года, в которой погиб президент Польши Лех Качиньский. Уж слишком много тут не просто случайностей, а настоящей мистики: ведь Качиньский летел не куда-нибудь, а в Катынь.
В 1943 году в селе Катынь, что под Смоленском, немцы вскрыли несколько братских захоронений и объявили, что трупы, обнаруженные в них, – это останки польских офицеров, интернированных Красной Армией во время «освободительного похода» на Польшу в 1939 году и расстрелянных спустя год. После освобождения Смоленска советские эксперты тоже изучили останки и пришли к выводу, что расстрел пленных – дело рук СС, а сама акция была проведена не в 1940, а в 1941 году. Лишь спустя 46 лет ТАСС опубликовало заявление, в котором признавалось, что гибель польских офицеров – дело рук советской стороны.
10 апреля 2010 года, в день 70-летней годовщины расстрела, самолет президента Польши Ту-154 вылетел в Смоленск. На борту находились 7 членов экипажа и 89 пассажиров: политики, высшее военное командование, общественные и религиозные деятели – все они намеревались отдать дань памяти погибшим в Катыни. Это же собиралась сделать и российская сторона. По сути, планировалось провести ритуал национального примирения двух народов. Возникает естественный вопрос: может быть, кому-то это не нравилось?
В этой истории мы снова встречаемся с цепью роковых случайностей, закончившихся трагедией. Почему-то, вопреки всем инструкциям, политическая элита Польши оказалась на одном авиалайнере. Почему-то, несмотря на сложнейшие метеоусловия в Смоленске, опытный президентский пилот, который прекрасно знал, что за пассажиры находятся у него на борту, предпринимает крайне рискованный заход на посадку. По роковому совпадению именно там, где когда-то погибли польские офицеры, спустя ровно 70 лет погибают их потомки... Словом, если и бывают авиакатастрофы, исполненные зловещего символизма, то смоленская – в ряду первых.
Принцип домино
Удивительно, но некоторые обстоятельства гибели Генриха IV повторились до деталей 22 ноября 1963 года. Точно так же, как и в карете Генриха IV, из-за жары был опущен пластиковый верх в лимузине Джона Кеннеди, что очень облегчило задачу снайперу – Ли Харви Освальду (по официальной версии), стрелявшему в президента США. Через два дня Освальд был застрелен Джеком Руби при полном равнодушии со стороны охраны подследственного. Таинственно умерла и журналистка Дороти Калголлен, которой удалось больше часа беседовать с глазу на глаз с Джеком Руби. Джек Хантер, побывавший сразу после убийства Освальда у него на квартире, был застрелен в полицейском участке – у полицейского якобы самопроизвольно выстрелил пистолет. Другой журналист, который вместе с Хантером осматривал квартиру Освальда, Джим Косер, был застрелен у себя дома. Погиб в автомобильной катастрофе таксист, который вез Освальда в день убийства Кеннеди. Были убиты или погибли подозрительным образом и многие другие свидетели или участники расследования убийства Кеннеди.
Но так же, как и Равальяк, Освальд был признан убийцей-одиночкой, а его запутанная и странная биография послужила отличным аргументом в пользу расстройства его психики. Таким образом, смерть «доброго президента», как и смерь «доброго короля», оставила массу поводов для различных версий, пересудов и толков, поскольку была выгодна, увы, очень многим.
Авось по-американски
Подобная загадочность окутывает и гибель еще одного американского президента – Авраама Линкольна. На первый взгляд все выглядит достаточно просто: сторонник сохранения рабства негров в США – Джон Бут – преисполнен ненависти к президенту, который намеревается с этим рабством покончить. И вот он собирает вокруг себя несколько сторонников и готовит политическое убийство. Причем должен был погибнуть не один Линкольн. По замыслу Бута, 14 апреля 1865 года планировалось уничтожить и вице-президента Эндрю Джонсона, и госсекретаря Уильяма Сьюарда.
Но в дело вновь вмешались самые неожиданные обстоятельства. У верзилы, которому надлежало убить госсекретаря, пистолет дал осечку, а удар ножом не достиг своей цели. Незадачливый убийца кинулся бежать из дома Сьюарда, так и не выполнив порученной ему миссии. Другой заговорщик перед покушением на вице-президента решил промочить горло для храбрости и в ближайшем баре набрался так, что ни о каком убийстве не могло быть и речи. Но «алкогольная случайность», спасшая Эндрю Джексона, оказалась роковой для Линкольна.
Вечером 14 апреля 1865 года президент с супругой находились в театре Форда в Вашингтоне на комедии «Мой американский кузен». После начала второго акта охранник, вместо того чтобы находиться у входа в президентскую ложу, решил также спрыснуть горло, чем и воспользовался убийца. Похоже, он был даже уверен в таком странном поведении телохранителя, поскольку весь его план строился на том, что ложа не будет охраняться. Удивительно, но перед посещением театра Линкольн попросил военного министра заменить ему телохранителя – однако эта просьба не была выполнена.
Будучи актером, Джон Бут действовал так, словно играл преступника в скверной пьесе. Сначала он подсматривал за жертвой сквозь замочную скважину. Дождавшись момента, когда зал по ходу комедии взорвется хохотом, он ворвался в ложу и почти в упор выстрелил президенту в голову. Затем с пафосом воскликнул: «Так всегда будет с тиранами!» – и, отбиваясь кинжалом от бросившегося к нему майора Генри Рэтбона, спрыгнул из ложи в зал с трехметровой высоты. Невероятно, но убийце, который к тому же повредил при падении ногу, удалось благополучно улизнуть из битком набитого театра. Еще более невероятно, но, убегая из Вашингтона, где уже, выражаясь современным языком, был объявлен план «Перехват», Бут назвался своим именем сержанту, охранявшему перекрытый мост – и тот пропустил его. Удача оставила Бута только когда солдаты окружили сарай на ранчо, где он скрывался. Неизвестно, вышел бы он сдаваться из подожженного сарая или нет – его случайно застрелили через дощатую стену сарая (кто именно стрелял, так и не удалось установить).
При убитом был обнаружен дневник. Странно, но суд не обратил на него никакого внимания, и лишь через несколько лет следственная комиссия Конгресса вспомнила об этой важной улике. Однако к тому моменту в дневнике недоставало восемнадцати последних страниц – включая те, где должна была описываться подготовка к убийству Линкольна. Есть и еще один загадочный факт: в день покушения на президента США Бут зачем-то хотел встретиться с вице-президентом (тем самым, на чью жизнь так и не решился совершить покушение киллер-пьяница) и даже передал через секретаря записку: «Не хотелось бы вас беспокоить. Вы дома? Дж. У. Бут».
Первый после Густава III
Но если в вышеописанных убийствах всегда находился хотя бы исполнитель, то смерть еще одного «доброго президента» не оставила следствию и этой зацепки. Речь идет об Улофе Пальме, председателе Социал-демократической рабочей партии Швеции и премьер-министре страны в 1969-1976 и в 1982-1986 годах.
И врагов, и друзей у политика хватало с избытком: правые недолюбливали его за то, что он, выходец из высшего общества, предал его интересы, возглавив левую партию; некоторые левые, наоборот, именно по причине социального происхождения часто не доверяли Пальме. Кто-то считал его заносчивым и высокомерным, кому-то не нравилось отсутствие у него чувства юмора. Тем не менее рядовые шведы относились к нему с большой симпатией.
В частности, именно поэтому Пальме не пользовался охраной и частенько ездил на работу общественным транспортом, а то и вовсе добирался пешком, общаясь по дороге с прохожими. Вечером 28 февраля 1986 года Улоф Пальме с женой Лисбет спокойно направились в кинотеатр «Гранд» на фильм «Братья Моцарт». Убийца, по версии следствия, скорее всего, уже поджидал супругов. Когда толпа, вышедшая после просмотра, начала рассасываться, супруги Пальме, обсуждая кинофильм, направились к метро. Убийца хладнокровно следовал за ними и, когда пара вышла на перекресток, подошел вплотную и трижды выстрелил премьер-министру в спину. После этого убийца бросился прочь, в спасительную темноту. Часы показывали 23:10.
Со слов случайных прохожих удалось установить лишь то, что убийца высокого роста и светловолосый. Также были найдены три пули, попавшие в премьера. Больше никакими вещественными доказательствами следствие не располагало. Не удалось обнаружить даже стреляных гильз, поскольку преступник использовал револьвер. Лишь по тому, что с пуль были удалены все маркировки, позволяющие их идентифицировать, возникло предположение, что действовал профессионал, а не сумасшедший. Ведь политическое убийство в Швеции – вещь немыслимая: последнее произошло более двухсот лет назад, когда на маскараде выстрелом был смертельно ранен король Густав III.
Буквально на следующий день на месте убийства Пальме выросла гора живых цветов, а по стране прокатились многотысячные митинги памяти. Для шведской полиции расследование стало делом чести, и в том же 1986 году она арестовала предполагаемого убийцу – 33-летнего Виктора Гуннарссона, члена экстремистской группы Европейской рабочей партии. Однако за недостаточностью улик его вскоре пришлось освободить. Отпущенный на свободу Гуннарссон перебрался в США. С тех пор прошли годы, но никаких новых улик, которые позволили бы следствию продвинуться вперед, так и не обнаружилось. Тем временем бывший главный подозреваемый, Гуннарссон, проживавший в Солт-Лейк Сити, погиб при загадочных обстоятельствах. Его квартира была найдена открытой, ничего из ценных вещей и денег не пропало, а спустя некоторое время его труп был найден в пустыне за 120 миль от Солт-Лейк Сити. И снова – никаких зацепок, никаких улик...
Поистине разобраться в том, какова доля объективных и субъективных факторов в гибели известных политиков, порой бывает крайне сложно. Иногда хорошо спланированная акция вполне может быть воспринята как простое невезение, а иногда слепой случай становится источником легенд о коварном заговоре темных сил.
Однако подобная история уже имела место... ровно 400 лет назад, в Париже. Там 14 мая 1610 года при схожих обстоятельствах погиб французский король Генрих IV, зарезанный католиком-фанатиком. Тот самый Генрих, который обещал каждому бедняку курицу в горшке по воскресеньям и которого даже спустя века французский народ будет восхвалять в песнях: «Да здравствует Генрих Четвертый, да здравствует храбрый король, этот четырежды черт, имевший тройной дар: пить, воевать и быть галантным кавалером!»
В пятницу, 14 мая, монарх решил посетить арсенал, дабы перед грядущей войной с Испанией осмотреть новые орудия. В карете вместе с Генрихом находились герцоги д’Эпернон и де Монбазон. Кроме того, экипаж сопровождали конные гвардейцы. Но даже многочисленный эскорт не смог помочь «доброму королю Анри». Карета поехала не по широкой улице, а по узкой улочке Железных рядов, которая в глубине оказалась перегороженной возом с сеном. Образовался затор. Опять же по странному стечению обстоятельств кожаные шторы кареты оказались открытыми. И, наконец, по невероятной прихоти Фортуны именно на месте остановки кареты оказался ненавидящий Генриха IV католический фанатик Франсуа Равальяк, вооруженный кинжалом.
Дело в том, что убийца знал только конечный пункт назначения королевской процессии – арсенал, но, скорее всего, не знал, по каким улицам она проследует. Рыжий детина с всклокоченной бородой вспрыгнул на спицу колеса, нырнул по пояс в окно кареты и ударил короля в грудь. А ведь несколько лет назад в подобной же ситуации Провидение сохранило жизнь Генриху: когда король принимал приближенных, поздравлявших его с победой над католической Лигой, монарх склонился, чтобы поднять придворного с колен, именно в тот момент, когда убийца решил нанести свой удар. Поэтому лезвие кинжала вместо груди скользнуло по лицу, выбив королю зуб – ничтожная плата за спасенную жизнь! Но на этот раз чуда не произошло. Рука убийцы была тверда. Генрих успел только промолвить: «Я ранен!» – и скончался.
В XVII веке те, кто вели следствие, столь же мало верили в длинные цепочки случайных совпадений, как и в наше время. Поэтому Равальяка допрашивали с пристрастием. Но тот даже под пытками твердил, что действовал в одиночку и не называл имен заказчиков. Затягивать же расследование по такому «резонансному», как сказали бы сегодня, убийству тогдашние правоохранительные органы были столь же мало заинтересованы, как и сегодняшние. Поэтому Равальяк был признан убийцей-фанатиком и спустя две недели четвертован. Но слухи о заговоре против короля не умолкали.
Кто-то говорил, что к убийству короля приложила руку его супруга – Мария Медичи, кто-то подозревал могущественного герцога д’Эпернона, мечтавшего о первой роли в государстве. Нашлась якобы даже свидетельница заговора – Жаклин д’Эскоман, но ее поспешили саму осудить на пожизненное заключение по не относящемуся к делу обвинению. А первый министр Генриха IV
герцог Сюлли, как и кардинал Ришелье, впоследствии намекали, будто убийство короля – дело рук испанцев...
Злосчастная Катынь
Конечно, убийство первого лица в государстве всегда порождает подобные подозрения. Даже в том случае, если прямых улик и не существует. Уж чего-чего, а желающих смерти для правителя во все времена хватает. И не нужно быть прорицателем для того, чтобы предвидеть открытие «ярмарки» версий вокруг причин авиакатастрофы 10 апреля 2010 года, в которой погиб президент Польши Лех Качиньский. Уж слишком много тут не просто случайностей, а настоящей мистики: ведь Качиньский летел не куда-нибудь, а в Катынь.
В 1943 году в селе Катынь, что под Смоленском, немцы вскрыли несколько братских захоронений и объявили, что трупы, обнаруженные в них, – это останки польских офицеров, интернированных Красной Армией во время «освободительного похода» на Польшу в 1939 году и расстрелянных спустя год. После освобождения Смоленска советские эксперты тоже изучили останки и пришли к выводу, что расстрел пленных – дело рук СС, а сама акция была проведена не в 1940, а в 1941 году. Лишь спустя 46 лет ТАСС опубликовало заявление, в котором признавалось, что гибель польских офицеров – дело рук советской стороны.
10 апреля 2010 года, в день 70-летней годовщины расстрела, самолет президента Польши Ту-154 вылетел в Смоленск. На борту находились 7 членов экипажа и 89 пассажиров: политики, высшее военное командование, общественные и религиозные деятели – все они намеревались отдать дань памяти погибшим в Катыни. Это же собиралась сделать и российская сторона. По сути, планировалось провести ритуал национального примирения двух народов. Возникает естественный вопрос: может быть, кому-то это не нравилось?
В этой истории мы снова встречаемся с цепью роковых случайностей, закончившихся трагедией. Почему-то, вопреки всем инструкциям, политическая элита Польши оказалась на одном авиалайнере. Почему-то, несмотря на сложнейшие метеоусловия в Смоленске, опытный президентский пилот, который прекрасно знал, что за пассажиры находятся у него на борту, предпринимает крайне рискованный заход на посадку. По роковому совпадению именно там, где когда-то погибли польские офицеры, спустя ровно 70 лет погибают их потомки... Словом, если и бывают авиакатастрофы, исполненные зловещего символизма, то смоленская – в ряду первых.
Принцип домино
Удивительно, но некоторые обстоятельства гибели Генриха IV повторились до деталей 22 ноября 1963 года. Точно так же, как и в карете Генриха IV, из-за жары был опущен пластиковый верх в лимузине Джона Кеннеди, что очень облегчило задачу снайперу – Ли Харви Освальду (по официальной версии), стрелявшему в президента США. Через два дня Освальд был застрелен Джеком Руби при полном равнодушии со стороны охраны подследственного. Таинственно умерла и журналистка Дороти Калголлен, которой удалось больше часа беседовать с глазу на глаз с Джеком Руби. Джек Хантер, побывавший сразу после убийства Освальда у него на квартире, был застрелен в полицейском участке – у полицейского якобы самопроизвольно выстрелил пистолет. Другой журналист, который вместе с Хантером осматривал квартиру Освальда, Джим Косер, был застрелен у себя дома. Погиб в автомобильной катастрофе таксист, который вез Освальда в день убийства Кеннеди. Были убиты или погибли подозрительным образом и многие другие свидетели или участники расследования убийства Кеннеди.
Но так же, как и Равальяк, Освальд был признан убийцей-одиночкой, а его запутанная и странная биография послужила отличным аргументом в пользу расстройства его психики. Таким образом, смерть «доброго президента», как и смерь «доброго короля», оставила массу поводов для различных версий, пересудов и толков, поскольку была выгодна, увы, очень многим.
Авось по-американски
Подобная загадочность окутывает и гибель еще одного американского президента – Авраама Линкольна. На первый взгляд все выглядит достаточно просто: сторонник сохранения рабства негров в США – Джон Бут – преисполнен ненависти к президенту, который намеревается с этим рабством покончить. И вот он собирает вокруг себя несколько сторонников и готовит политическое убийство. Причем должен был погибнуть не один Линкольн. По замыслу Бута, 14 апреля 1865 года планировалось уничтожить и вице-президента Эндрю Джонсона, и госсекретаря Уильяма Сьюарда.
Но в дело вновь вмешались самые неожиданные обстоятельства. У верзилы, которому надлежало убить госсекретаря, пистолет дал осечку, а удар ножом не достиг своей цели. Незадачливый убийца кинулся бежать из дома Сьюарда, так и не выполнив порученной ему миссии. Другой заговорщик перед покушением на вице-президента решил промочить горло для храбрости и в ближайшем баре набрался так, что ни о каком убийстве не могло быть и речи. Но «алкогольная случайность», спасшая Эндрю Джексона, оказалась роковой для Линкольна.
Вечером 14 апреля 1865 года президент с супругой находились в театре Форда в Вашингтоне на комедии «Мой американский кузен». После начала второго акта охранник, вместо того чтобы находиться у входа в президентскую ложу, решил также спрыснуть горло, чем и воспользовался убийца. Похоже, он был даже уверен в таком странном поведении телохранителя, поскольку весь его план строился на том, что ложа не будет охраняться. Удивительно, но перед посещением театра Линкольн попросил военного министра заменить ему телохранителя – однако эта просьба не была выполнена.
Будучи актером, Джон Бут действовал так, словно играл преступника в скверной пьесе. Сначала он подсматривал за жертвой сквозь замочную скважину. Дождавшись момента, когда зал по ходу комедии взорвется хохотом, он ворвался в ложу и почти в упор выстрелил президенту в голову. Затем с пафосом воскликнул: «Так всегда будет с тиранами!» – и, отбиваясь кинжалом от бросившегося к нему майора Генри Рэтбона, спрыгнул из ложи в зал с трехметровой высоты. Невероятно, но убийце, который к тому же повредил при падении ногу, удалось благополучно улизнуть из битком набитого театра. Еще более невероятно, но, убегая из Вашингтона, где уже, выражаясь современным языком, был объявлен план «Перехват», Бут назвался своим именем сержанту, охранявшему перекрытый мост – и тот пропустил его. Удача оставила Бута только когда солдаты окружили сарай на ранчо, где он скрывался. Неизвестно, вышел бы он сдаваться из подожженного сарая или нет – его случайно застрелили через дощатую стену сарая (кто именно стрелял, так и не удалось установить).
При убитом был обнаружен дневник. Странно, но суд не обратил на него никакого внимания, и лишь через несколько лет следственная комиссия Конгресса вспомнила об этой важной улике. Однако к тому моменту в дневнике недоставало восемнадцати последних страниц – включая те, где должна была описываться подготовка к убийству Линкольна. Есть и еще один загадочный факт: в день покушения на президента США Бут зачем-то хотел встретиться с вице-президентом (тем самым, на чью жизнь так и не решился совершить покушение киллер-пьяница) и даже передал через секретаря записку: «Не хотелось бы вас беспокоить. Вы дома? Дж. У. Бут».
Первый после Густава III
Но если в вышеописанных убийствах всегда находился хотя бы исполнитель, то смерть еще одного «доброго президента» не оставила следствию и этой зацепки. Речь идет об Улофе Пальме, председателе Социал-демократической рабочей партии Швеции и премьер-министре страны в 1969-1976 и в 1982-1986 годах.
И врагов, и друзей у политика хватало с избытком: правые недолюбливали его за то, что он, выходец из высшего общества, предал его интересы, возглавив левую партию; некоторые левые, наоборот, именно по причине социального происхождения часто не доверяли Пальме. Кто-то считал его заносчивым и высокомерным, кому-то не нравилось отсутствие у него чувства юмора. Тем не менее рядовые шведы относились к нему с большой симпатией.
В частности, именно поэтому Пальме не пользовался охраной и частенько ездил на работу общественным транспортом, а то и вовсе добирался пешком, общаясь по дороге с прохожими. Вечером 28 февраля 1986 года Улоф Пальме с женой Лисбет спокойно направились в кинотеатр «Гранд» на фильм «Братья Моцарт». Убийца, по версии следствия, скорее всего, уже поджидал супругов. Когда толпа, вышедшая после просмотра, начала рассасываться, супруги Пальме, обсуждая кинофильм, направились к метро. Убийца хладнокровно следовал за ними и, когда пара вышла на перекресток, подошел вплотную и трижды выстрелил премьер-министру в спину. После этого убийца бросился прочь, в спасительную темноту. Часы показывали 23:10.
Со слов случайных прохожих удалось установить лишь то, что убийца высокого роста и светловолосый. Также были найдены три пули, попавшие в премьера. Больше никакими вещественными доказательствами следствие не располагало. Не удалось обнаружить даже стреляных гильз, поскольку преступник использовал револьвер. Лишь по тому, что с пуль были удалены все маркировки, позволяющие их идентифицировать, возникло предположение, что действовал профессионал, а не сумасшедший. Ведь политическое убийство в Швеции – вещь немыслимая: последнее произошло более двухсот лет назад, когда на маскараде выстрелом был смертельно ранен король Густав III.
Буквально на следующий день на месте убийства Пальме выросла гора живых цветов, а по стране прокатились многотысячные митинги памяти. Для шведской полиции расследование стало делом чести, и в том же 1986 году она арестовала предполагаемого убийцу – 33-летнего Виктора Гуннарссона, члена экстремистской группы Европейской рабочей партии. Однако за недостаточностью улик его вскоре пришлось освободить. Отпущенный на свободу Гуннарссон перебрался в США. С тех пор прошли годы, но никаких новых улик, которые позволили бы следствию продвинуться вперед, так и не обнаружилось. Тем временем бывший главный подозреваемый, Гуннарссон, проживавший в Солт-Лейк Сити, погиб при загадочных обстоятельствах. Его квартира была найдена открытой, ничего из ценных вещей и денег не пропало, а спустя некоторое время его труп был найден в пустыне за 120 миль от Солт-Лейк Сити. И снова – никаких зацепок, никаких улик...
Поистине разобраться в том, какова доля объективных и субъективных факторов в гибели известных политиков, порой бывает крайне сложно. Иногда хорошо спланированная акция вполне может быть воспринята как простое невезение, а иногда слепой случай становится источником легенд о коварном заговоре темных сил.