Проклятье древних лет довлеет надо мной:
Как только полнолуние, я словно сам не свой!
В свете полной луны зверем я становлюсь,
Ни кола, ни ножа, ни огня не боюсь!
Свою жертву настигну в четыре прыжка.
Кровь, текущая в жилах, нужней, чем вода.
От меня не укрыться – достану везде
И, клыки вонзив в тело, растаю во тьме.
Зверя серая шкура лишь греет меня
Ночью стылою вместо живого огня.
Я покинул свой дом, у меня нет друзей –
Я бегу в одиночку по жизни своей.
Ночью лунной я волк, светлым днем – человек,
Так брожу меж мирами который уж век.
Ночь приносит мне радость, мучение – день.
То - мой дар и проклятье! Я – оборотень!
Как только полнолуние, я словно сам не свой!
В свете полной луны зверем я становлюсь,
Ни кола, ни ножа, ни огня не боюсь!
Свою жертву настигну в четыре прыжка.
Кровь, текущая в жилах, нужней, чем вода.
От меня не укрыться – достану везде
И, клыки вонзив в тело, растаю во тьме.
Зверя серая шкура лишь греет меня
Ночью стылою вместо живого огня.
Я покинул свой дом, у меня нет друзей –
Я бегу в одиночку по жизни своей.
Ночью лунной я волк, светлым днем – человек,
Так брожу меж мирами который уж век.
Ночь приносит мне радость, мучение – день.
То - мой дар и проклятье! Я – оборотень!
