На uCrazy 17 лет 6 месяцев
Популярная наука о том, как последние становятся первыми
Сейчас так много говорят об экологии – что самое время вспомнить, что это такое. Многие ведь и не подозревают, что экология – это наука, а не разновидность гражданской активности.
Экология изучает отношения между сообществами живых организмов (биоценозами) и средой их обитания (биотопом). Очень важно не путать биоценоз и, например, популяцию. «Все белки в лесу» – это не биоценоз.
Ценоз – это система, связывающая определённые виды питающих друг друга бактерий, растений и животных. Функции каждого вида внутри системы строго распределены. Скажем, определённый жучок ест только хвою сосны определённого вида сосны, определённый вид птиц питается только этими жучками, а необходимые им всем сосны растут только в определённой почве, удобряемой помётом этих определённых птиц. Такие виды, нуждающиеся в постоянстве окружения, называются ценофилами.
Человеческое общество подобно биоценозу. Люди тоже любят «строить цепочки»: преступник даёт работу адвокату, адвокат пользуется кредитом в банке, банкир создаёт условия социального неравенства и обеспечивает работой преступника.
Однако в природе существуют и ценофобы– такие виды, которые могут существовать лишь поодиночке, в зазорах между ценозами. Например, подорожник растёт только на опушке леса или на обочине дороги – а в лесной чаще или посреди луга его не встретишь. К ценофобам относятся все растения, которые мы привыкли называть сорняками. Сорняки разрастаются там, где нарушена система ценоза. Например, перепахан луг. Или произошла революция.
Шариковы и Швондеры, заполонившие пространство бывшей Российской империи после революции 1917 года, цвели раньше далеко на её обочинах. Но система ценоза была нарушена, и они стали комиссарами, проникнув в банки и министерства. И постепенно образовали свою систему – новый социальный ценоз.
В живой природе ценофобы играют важную роль – они являются эволюционным фактором. Дело в том, что в системе ценоза (среди ценофилов) преобладают механизмы регуляции и ограничения. А вне системы – механизмы изменения и приспособления. Приспособление – мотор эволюции.
Ценофобами были во времена динозавров млекопитающие, а также цветковые растения, пришедшие на смену голосеменным. Эволюция первого человека, возникшего на границе леса и степи (то есть между ценозами) тоже была историей приспособления ценофоба.
Уйти на обочину, провалиться в щель – значит потерять в настоящем, но оставить за собой будущее. Всё очень просто. Кто страдает сильнее всех, если происходит революция? Банкиры и адвокаты. А кто больше всех выигрывает? «Социальное дно». Ценофобы – сорняки и помоечники – иллюстрируют афоризм «последние станут первыми».
Вот почему экология не даёт покоя общественным движениям и политикам. Каждый, кто заинтересован в переменах, в улучшении своего положения, старается использовать в борьбе за свои интересы «экологические» лозунги. Правда, к науке эта «политическая экология» имеет мало отношения или не имеет отношения вовсе.
Человеческое общество подобно биоценозу. Люди тоже любят «строить цепочки»: преступник даёт работу адвокату, адвокат пользуется кредитом в банке, банкир создаёт условия социального неравенства и обеспечивает работой преступника.
Однако в природе существуют и ценофобы– такие виды, которые могут существовать лишь поодиночке, в зазорах между ценозами. Например, подорожник растёт только на опушке леса или на обочине дороги – а в лесной чаще или посреди луга его не встретишь. К ценофобам относятся все растения, которые мы привыкли называть сорняками. Сорняки разрастаются там, где нарушена система ценоза. Например, перепахан луг. Или произошла революция.
Шариковы и Швондеры, заполонившие пространство бывшей Российской империи после революции 1917 года, цвели раньше далеко на её обочинах. Но система ценоза была нарушена, и они стали комиссарами, проникнув в банки и министерства. И постепенно образовали свою систему – новый социальный ценоз.
Ценофил и ценофоб. В книге победил ценофил. Но только в книге.
В живой природе ценофобы играют важную роль – они являются эволюционным фактором. Дело в том, что в системе ценоза (среди ценофилов) преобладают механизмы регуляции и ограничения. А вне системы – механизмы изменения и приспособления. Приспособление – мотор эволюции.
Ценофобами были во времена динозавров млекопитающие, а также цветковые растения, пришедшие на смену голосеменным. Эволюция первого человека, возникшего на границе леса и степи (то есть между ценозами) тоже была историей приспособления ценофоба.
Уйти на обочину, провалиться в щель – значит потерять в настоящем, но оставить за собой будущее. Всё очень просто. Кто страдает сильнее всех, если происходит революция? Банкиры и адвокаты. А кто больше всех выигрывает? «Социальное дно». Ценофобы – сорняки и помоечники – иллюстрируют афоризм «последние станут первыми».
Вот почему экология не даёт покоя общественным движениям и политикам. Каждый, кто заинтересован в переменах, в улучшении своего положения, старается использовать в борьбе за свои интересы «экологические» лозунги. Правда, к науке эта «политическая экология» имеет мало отношения или не имеет отношения вовсе.
Комментариев пока нет
