В тексте Гауффа – «Pastete Souzeraine», то есть «Паштет Сузерен». Почему же у М. Салье он превратился в «пирог»?
Возьмём с полки другую интересную книжку – рыцарский роман «Айвенго» Вальтера Скотта в переводе Е. Бекетовой. Найдём главу, в которой загадочный Чёрный Рыцарь ночует у «святого отшельника», монаха Тука. «Из глубины темного сундука, стоявшего внутри чулана, отшельник вытащил громадный запечённый в оловянном блюде пирог». Пирог, запечённый в блюде? Снова странности. А что же в английском тексте? А там – вовсе не «пирог», а «large pasty», «громадный паштет»!
Если бы такое повстречалось только в одной книжке, можно было бы махнуть рукой, дескать, «это всё вольности переводчиков». Однако «паштет» упорно превращается в русском переводе в «пирог» у разных авторов! В чём же дело?
В современном русском языке «паштетом» называют холодную закуску – консервированный фарш из мяса или рыбы. Её обычно намазывают на бутерброды, верно? С этой точки зрения и просьба Князя приготовить паштет в качестве главного блюда к столу, и «громадный паштет» монаха Тука смотрятся довольно странно.
А всё дело в том, что паштетом в средневековой Европе называли нечто совсем другое, на наш шпротный паштет решительно непохожее!
Вы когда-нибудь слышали шуточную приговорку: «Времена были голодные, хлеба не было, поэтому масло мазали прямо на колбасу»? Это ни что иное как свободный перевод одного места из «Записок о Галльской Войне» Юлия Цезаря – книги, написанной больше 2000 лет назад... В одном месте Цезарь писал о том, что дикие германцы питаются мясом, молоком и сыром, а хлеба практически не едят; римские легионеры в походе были вынуждены есть одно мясо, без хлеба, на что постоянно жаловались. Назревающий бунт смогла предотвратить только срочная поставка зерна из Рима.
В древнем Риме пироги с разной начинкой были хорошо известны и назывались они словом «pasta», то есть попросту «изделие из теста». Однако во время повсеместного упадка сельского хозяйства в Англии и Франции в раннем средневековье зерно, мука и хлеб оказались в жутком дефиците. Дичи в лесах и рыбы в реках было полным-полно – а вот хлеб был очень дорогим! И тогда средневековые повара придумали готовить... пирог без муки! Однако это блюдо по привычке продолжали называть «pasta», которое превратилось в старофранцузское «paste», а затем и в современное «pâté», то есть «паштет».
Паштеты в средневековой кухне стали очень популярны. Паштет выгоднее жареного мяса – туда можно пускать даже самые мелкие обрезки и внутренности. Паштет можно есть детям и старикам – всем, у кого нет зубов жевать запечённые целиком кабаньи ноги. Наконец, паштет можно готовить из самого «бросового» мяса – в средневековых хрониках упоминаются паштеты из воробьёв, голубей, сорок, синиц и даже ворон!
Кстати, знаменитые лягушки и улитки в французской кухне тоже появились совсем не потому что это вкусно, а от бедности – потому, что ели всё, что можно съесть.
Вкусно?.. Вообще-то так себе
Ловля птиц на паштет, как и рыбная ловля на удочку, считалась детской работой, обычно на неё отряжали мальчиков в возрасте от 5 до 10 лет. Настоящая охота была для мальчишек слишком опасной, а вот ловля птиц вполне могла не дать семье умереть с голоду... Впрочем, если муки хватало, птиц запекали и в «настоящие» пироги. Вспомним старинную английскую детскую песенку:
Sing a song of sixpence,A pocketful of rye;Four and twenty blackbirds,Baked in a pie.
Много-много птичек / Запекли в пирог. / Семьдесят синичек, / Сорок семь сорок (перевод С.Маршака).
В свете вышеизложенного на эту картину смотришь другими глазами...
Когда позднее сельское хозяйство пришло в более-менее нормальное состояние, и хлеб снова стал доступен, паштеты не были забыты. Более того, появилась традиция готовить паштеты в хлебной корочке, как пироги – такой паштет назывался «патэ ан крут». Однако сохранилась и традиция запекать паштеты в открытой посуде – «патэ ан террин». Именно в таком виде паштеты (в том числе знаменитый французский «фуа гра») сохранились в западной Европе и по сей день.
А что же восточная Европа? В восточной Европе дефицита зерна и хлеба особо никогда не было, там как раз «пирог ни с чем» был более распространён, чем «начинка без пирога». Поэтому в Польше и затем в России паштет превратился в ту самую «намазку» из мясных отходов, которую в качестве самостоятельного блюда вообще не едят. В русском меню XVI века паштет пренебрежительно упоминается, как «потрох гусиный».
Как раз затем, чтобы не вдаваться в такие вот исторические и кулинарные подробности переводчики и переделывали «паштет» в «пирог».